О себе, Времени и Геофизике Автобиография. Владимир Григорьевич Ингерман

разной длины и разной яркости. Тут-то мы и сообразили, что так и должно быть. Длина дуг зависела от расстояния до звёзд и, конечно же, от выдержки, которую мы установили. Мы убедились, что земля вращается вокруг своей оси и поняли, что звёзды Большой Медведицы находятся на очень разных расстояниях от земли.

      Как при большинстве экспериментов не обошлось без помех. Недалеко от сарая строилось какое-то административное здание, и сторож, которого мы не видели, так как были заняты, наблюдал за нами. К счастью, он не вызвал милицию. Когда он с ружьем наперевес все же появился, мы с большим трудом смогли ему объяснить суть нашего эксперимента.

      К сожалению, не все учителя были как наш физик. В 1952 году было известное в то время дело врачей-вредителей, среди которых было много евреев. Их обвинили в том, что они неправильно лечили руководителей партии и правительства. Это было одно из последних деяний нашего вождя товарища Сталина. Мы газеты в то время, естественно, не читали и были далеки от этих событий, поднявших волну антисемитизма в Советском Союзе. Однако учительница русского языка решила нас политически подковать и в конце урока в красках рассказала об этом еврейском заговоре. Тогда ещё было раздельное обучение, и ребята под явное одобрение учительницы стали кричать «Бей жидов, спасай Россию!». Я, честно, раньше этот лозунг не слышал, похоже, он был на Кавказе не так популярен, как в России. В классе, кроме меня, был ещё один еврейский мальчик. Однако никто на нас не обращал внимания, и лозунг явно относился не к нам, а к каким-то абстрактным «жидам». Через несколько дней все это забылось. А потом вскоре умер Сталин, и врачей оправдали.

      Мне ещё не исполнилось 13 лет, когда умер наш вождь и отец народов. Я помню, что творилось. На школьных митингах плакали седовласые учителя, бывшие фронтовики. Я впервые увидел какую-то растерянность у своего отца. Всем казалось, что жизнь остановится. Что было потом все знают. На многих уроках, конечно, кроме математики и физики, то, что говорили учителя, противоречило моему сознанию. Например, говоря о преимуществах социализма, почему-то часто ссылались на лампочку Ильича, хотя все знали, что Ильич был гуманитарий, и явно лампочку изобрел не он. Или критикуя капитализм, часто цитировали учение Маркса о прибавочной стоимости. Почему это плохо было непонятно, так как даже ребенку было ясно, что капиталисты эту прибыль не съедали, а скорее всего пускали на расширение производства. Уроки литературы имели обратный эффект и привели к отторжению великих российских писателей и поэтов. Потребовалось много лет, чтобы забылась вся эта чушь об отрицательных и положительных героях, прежде чем я стал получать удовольствие, читая российскую классику.

      Учился я на четверки и пятерки, хотя, как и в Долинске, домашние задания в основном делал на уроках. Как-то в начале девятого класса отец пришёл с родительского собрания и на мой вопрос, что там про меня учителя говорили, ответил, что учителя сказали, что я, мол, серенький, типа, ни рыба, ни мясо, ни плохой, ни