О себе, Времени и Геофизике Автобиография. Владимир Григорьевич Ингерман

об автобусах с рогами, это были троллейбусы, как мы потом поняли. Но в то время назначение рогов оставалось для нас загадкой.

      Мы ездили на автобусах, и стоимость проезда зависела от расстояния. Каково же было наше удивление и восхищение, когда мы узнали о загадочном московском метро с твердой ценой на билет. Самое главное для нас было то, что в метро можно было кататься хоть целый день, купив всего один билет.

      Ещё были большие дискуссии относительно конфет в бумажках. В то время самыми любимыми и единственно доступными конфетами были слипшиеся подушечки. И тут нам рассказывают, что есть, оказывается, конфеты, где каждая конфета завернута в бумажный фантик. Мы думали, что это розыгрыш, так как совершенно не могли понять назначение этих бумажных фантиков.

      А потом случилось нечто, что оказалось одним из самых сильных моих жизненных искушений. Отец принес кусок халвы, которую я никогда раньше не видел и не подозревал вообще, что такое чудо существует. Я был и остаюсь до сих пор большим сластеной. Когда я впервые попробовал халву, все остальное перестало существовать. И тут отец делит этот кусок на две равные части и говорит: один тебе, а другой отнеси сестре. Неля была ещё в школе, так как училась во вторую смену. Естественно, свой кусок я мгновенно проглотил и понес другой сестре. Тут-то и настигли меня такие муки, каких ни до, ни, наверное, после, я не испытывал. Я отщипывал какие-то крошки и неимоверно страдал. То, что я что-то все же донес, я могу объяснить только генетически унаследованной порядочностью. Никто не учил меня, что такое хорошо и что такое плохо, а халва была у меня в руке, и донести её до рта было так просто.

      Как принято в еврейских семьях, папа отдал меня в музыкальную школу учиться играть на скрипке. Похоже, у меня не было музыкальных способностей, а, возможно, музыка как-то не гармонировала с моим образом жизни, короче, все это мне сильно не нравилось. Я тогда понял, что в русском языке слово «скрипка», очевидно, произошло от слова

      «скрипеть». Это прозрение пришло, когда я пытался извлечь из своей скрипки какие-то звуки, но от прикосновения смычка она издавала такой ужасный скрип, что всем окружающим, включая меня, становилось нехорошо. Этот скрип доконал всех, и меня перевели на пианино – там, по крайней мере, каждый звук был чистым. Пианино тем не менее меня тоже не вдохновило, дальше собачьего вальса я, кажется, не продвинулся, к тому же дома не было инструмента. После нескольких месяцев уроки музыки были прекращены.

      С годами музыка все больше и больше входила в мою жизнь. Очевидно, кроме музыкальных способностей необходим ещё какой-то уровень общего духовного развития, которого у меня в детстве не было. Я научился петь свои любимые песни, аккомпанируя себе на гитаре, и, конечно, сильно жалею, что не получил музыкальное образование. Как я сейчас понимаю, музыка, пожалуй, высшее проявление духовности и гениальности человека. Большинство лауреатов Нобелевской премии играли на скрипке.

      Махачкала – Талги

      Когда