О себе, Времени и Геофизике Автобиография. Владимир Григорьевич Ингерман

учителя, наконец, не поняли, в чем дело. Когда этот трюк был раскрыт, мы перешли на более примитивные уловки. Выламывали выключатель и про- сто накладывали друг на друга оголенные провода, чтобы свет горел. Во время урока мы обстреливали эти оголенные провода из рогаток. Каждое попадание вызывало небольшую темную паузу, что нас очень веселило.

      Ещё у нас были уроки военного дела. Однажды учитель дал нам шинели и винтовки с штыками и вывел на плац позади школы. Какое-то время мы маршировали, затем последовала команда: Ложись! Земля была сырая и грязная, тем не менее шинели были казенные, и ребята легли в эту грязь. Я же рос в семье врача и был привержен к чистоте, поэтому просто сел на корточки, учитель не обратил на это внимание. Сидя на корточках, я обозревал лежавших в грязи своих товарищей, и почему-то это зрелище меня рассмешило. Учитель что-то рассказывал, указывая вдаль и повернувшись к нам спиной. Я от нечего делать воспользовался моментом, просунул штык под пояс ближайшего товарища и стал его поднимать, используя ружьё как рычаг. Тут учитель повернулся к нам и увидел эту картину. В итоге по военному делу я получил 3 за четверть. Вскоре после этого меня приняли в комсомол, и комсомольский билет надо было получать в горкоме комсомола. Была зима, и я был в шинели, перешитой из отцовской. Выдавая билет, горкомовцы подшучивали над моим полувоенным обличием и единственной тройкой по военному делу.

      Когда я был в девятом классе, правительство решило, что раздельное обучение не правильное, и нас объединили с женской школой. Мне тогда было ещё 14 лет, и я смотрел на девочек как на помеху нашим мужским забавам, и был – впрочем, как и большинство ребят из моего класса, – недоволен таким поворотом событий.

      Как-то вдруг зимой выпал снег. Это довольно необычно для Махачкалы, и мы очень резвились по этому поводу во время перемены. Как выяснилось, девочка, которая сидела за мной, запаслась снежками, и когда мы вернулись в класс, стала бросать мне снег за шиворот. Все мои уговоры не действовали, и в конце концов я встал и слегка щелкнул её маленькой линейкой. Это был урок черчения. Тут же учитель, который иногда прикладывал к ученикам большую линейку, стал с ней на меня надвигаться. Я был сильно сердит на свою одноклассницу и ещё не успел остыть и сесть.

      Я второй слева. 1954.

      Видя намерения учителя, взял в руку чернильницу и занял оборонительную позицию. Наше противостояние продолжалось несколько минут, учитель, видно, понял назначение чернильницы в моей руке и не решился воспользоваться своей линейкой. Он ограничился тем, что выгнал меня из класса.

      Интересным было содержимое наших портфелей. Помимо обязательных чернильниц, ручек и карандашей у каждого парня там лежала финка с резной рукояткой. Никто не воспринимал финку как холодное оружие, это была как бы дань моде. Одной из наших забав было метание финок в дверь на переменах. Раньше мы это делали без помех, теперь приходилось предварительно выгонять девочек из класса.

      Однажды произошло нечто совершенно