Красное, белое и серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

чем слегка утешила вполне логичное горе от расставания с ней со стороны монашек.

      Вернувшись в имение, Елизавета взялась за чтение Библии и открыла для себя много нового и интересного. По просьбе князя в имение из Глупова приехал отец Сигизмунд, который стал духовным наставником Елизаветы. Его взгляды на религию, свободные от строгих церковных догм, допускающие самое различное толкование всех явлений, отношение к жизни, скорее сибаритствующее, нежели аскетичное, понравились Елизавете, и она вновь почувствовала интерес к жизни.

      Когда, например, во время Великого поста Елизавета застукала отца Сигизмунда за выпиванием водки и закусыванием её солёным свиным салом с чесноком, она обомлела, а отец Сигизмунд вытер лоснящиеся от сала губы и сказал ей так:

      – Бог всемилостив, Елизавета свет батьковна. Он и всевидящ, и всепрощающ, и всемогущ. А как я его люблю! Как люблю! Кто бы знал! И вот, как я подумаю о том, что он за меня страдал, муки крестные принял, любимый мой, то так меня и разбирает! Рыдать хочу! А рыдания не к лицу мне, духовному сану. Вот приходится пить горькую, чтобы держаться молодцом.

      – А сало?

      – Тю! А я и не бачу! Точно – сало! Это от лукавого. Подсунул, гад! Куды бы мне его деть? – Сигизмунд стал оглядываться по сторонам в поисках места, куда бы получше спрятать сало, но так и не нашёл. – Ладно, пусть себе здесь на хлебе полежит. Но я к нему – ни-ни! Спасибо, Елизавета, что отвела меня от лукавого. Только хлебушком и буду закусывать, когда рыдания опять нахлынут… Но как он страдал, как страдал! Не могу, щас зарыдаю…

      И налил себе ещё рюмку водки.

      После возвращения в Глупов Елизавета облеклась в образ строгой религиозной дамы, что мгновенно прекратило всякие кривотолки в её адрес со стороны глуповцев. И что самое главное – отбило всякую охоту у молодых глуповцев волочиться за ней в поисках её денег. Она как бы превратилась в бесполое существо, стоявшее выше всего мирского, но вынужденное в этом мирском обитать. Внутри её души горел огонь желания быть счастливой женщиной, иметь любящего мужа и семью, но поскольку всё это не реализовывалось, то Елизавета огонь этот всячески гасила. Однако быстрый её взгляд мгновенно оценивал окружавших её мужчин и с огорчением падал ниц до долу.

      Новую струю в её жизнь принесла мировая война. Это именно она настояла на перепрофилировании гимназии в городе Глупове в больницу, которой посвящала много своего времени. Конечно, не обладая никакими талантами, она скорее мешала врачам и персоналу, чем помогала им, но делала она это искренне, хотя и позёрствуя. Кроме того, её женская природа частенько брала верх, когда она чувствовала со стороны выздоравливающих мужиков некоторый особый интерес к своей особе как к самке. Волнение наполняло её душу. Она ждала появления принца, а он всё не появлялся и не появлялся…

      После того как белоглуповцы заняли Глупов, Елизавета поспешила в тюрьму – освобождать своего отца. Она представляла себя кем-то вроде Жанны Д’Арк,