Красное, белое и серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

он заучивает наизусть, и о том, что если её лицо платочком прикрывать, то, пожалуй, её можно было бы и «отыметь», поскольку формы у неё вполне аппетитные, хотя «грудь у неё – увы, господа». Тут господа младшие офицеры, поощряемые Пупыркиным, дали волю своему воображению, и их сексуальные фантазии в отношении Елизаветы полились удушливой волной через приоткрытую форточку в уши княжны. Она не выдержала и стремглав бросилась вон из комнаты и публичного дома в карету, где, почувствовав себя в безопасности, предалась истерике.

      Поскольку истерика была длительной, Ани-Анимикусов отправил её подальше из города в имение Болотно-Торфяное и, воспользовавшись своим положением, добился перевода Пупыркина служить на Дальний Восток, где как раз начиналась война с Японией, и всех его друзей-артиллеристов отправил туда же. Пупыркин сгинул на Дальнем Востоке, и долгое время о нём никто и ничего не слышал.

      Глуповцы на разные лады обсуждали этот бурный роман единственной дочери князя с Пупыркиным, добавляя всё новые и новые пикантные подробности. Поскольку Елизавета почти год пробыла в имении, некоторые глуповцы даже утверждали, что она там родила от Пупыркина сына, другие с негодованием отвергали эту ложь, уверяя, что она родила от Пупыркина дочь. А самые горячие головы божились, утверждая, что княжна родила тройню. На самом деле Елизавета никого не рожала, а предавалась уединённому размышлению о том, что «все мужики – сволочи». Тоже мне, открыла Америку!

      Примерно через полгода добровольного заточения она отправилась в Пустоболотный женский монастырь, где провела паломницей два месяца. По приезде в монастырь Елизавета как бы невзначай проговорилась игуменье о том, что, может быть, свяжет свою судьбу с монастырём и станет монашкой, поскольку в мирской жизни весьма разочаровалась. Игуменья очень обрадовалась этому, хотя и постаралась не показывать виду. Ани-Анимикусов время от времени делал богатые денежные взносы в монастырь, поэтому считался основным благодетелем обители. А если бы в монастырь пошла единственная дочь князя, то ручеёк ани-анимикусовских денег превратился бы в большое неисчерпаемое денежное озеро! Игуменья была женщиной хозяйственной, поэтому активно взялась опекать Елизавету, тайно мечтая о княжеских деньгах. Княжна жила в игуменских палатах, питалась за одним столом с матушкой, пела в хоре на службах, читала богоугодные книги в монастырской библиотеке.

      Елизавета готовила себя к монашескому подвигу, а потому внимательно и критико-аналитически читала жития святых. И тут её вера была сильно поколеблена. Больше всего Елизавету поразило, что среди множества святых мужского пола она еле нашла одну женщину – святую Ольгу. Да и святой, как выяснила Лизка, она стала потому, что на старости лет приняла христианство – первой среди российских князей. Никаких других подвигов и мучений за святую веру Ольга не приняла. «В принципе, – подумала Лиза, – я ведь тоже глава богатейшей в губернии семьи и вполне могу, как Ольга, стать истовой христианкой. Может,