Этот бессмертный. Роджер Желязны

загадка калликанзаросцев. Выбирай.

      – Перья?

      – Ты ошибся.

      – А если бы я сказал: «свинец»?

      – Ну… У тебя только один шанс. Правильный ответ тот, который нужен калликанзаросцу. Ты проиграл.

      – Это слегка смахивает на приговор.

      – Такова Калликанзароя. Скорее греческое, чем восточное коварство. Не столь непостижимое. Поскольку твоя жизнь часто зависит от ответа, калликанзаросец, как правило, предпочитает, чтобы в проигравших был ты.

      – Почему?

      – Спроси при встрече у какого-нибудь калликанзаросца, если представится такой случай. Они натуры неуправляемые.

      Мы вышли на нужную авеню и повернули по ней.

      – С чего это тебя вдруг снова заинтересовал Редпол? – спросил Фил. – Ты ведь давным-давно ушел оттуда.

      – Я ушел в подходящее время, и все, что меня интересует, это оживает ли он снова – как и в прежние дни. Хасан мнит себя шишкой, поскольку всегда обеспечивает успех, и я хочу знать, что там у них в загашнике.

      – Ты не встревожен тем, что они тебя отыскали?

      – Нет. Возможно, в этом есть свои неудобства, но я сомневаюсь, что это меня свяжет.

      «Роял» засверкал перед нами, и мы вошли, прямиком направившись в номер люкс. Когда мы шагали по ковровой дорожке коридора, Фил в порядке констатации заметил:

      – Опять я создаю помехи.

      – Похоже, что так.

      – О’кей. Десять против одного, что ничего ты не разнюхаешь.

      – На это ставить не буду. Возможно, ты и прав.

      Я постучал в дверь из темного дерева.

      – Привет, – сказал я, когда она открылась.

      – Входите, входите.

      И мы вошли.

      Десять минут мне потребовалось, чтобы перевести разговор на прискорбную тему избиения Бедуина, поскольку там была Красный Парик, сбивавшая меня с толку тем, что была там и сбивала с толку.

      – Доброе утро, – сказала она.

      – Добрый вечер, – сказал я.

      – Есть что-нибудь новенькое в Искусствах?

      – Нет.

      – В Монументах?

      – Нет.

      – В Архивах?

      – Нет.

      – Какая интересная у вас работа!

      – О, все романтики из конторы информации – это они создали ореол, растрезвонивший про нас чего нет. А в действительности мы лишь обнаруживаем, восстанавливаем и сохраняем письменные следы и остатки материальной культуры человечества.

      – Что-то вроде старателей культурной помойки?

      – М-да… Думаю, сказано точно.

      – Но зачем?

      – Зачем что?

      – Зачем вы это делаете?

      – Кто-то должен, ведь это культурная помойка. Так что постараться стоит. Свою помойку я знаю лучше всех.

      – Ты одержим, при том что и скромен. Тоже хорошо.

      – Когда я просился на эту работу, было не так уж много, из кого выбирать, – а я знал, где припрятано огромное количество помоек.

      Она протянула мне питье, сама сделала полтора глоточка из своего бокала и спросила:

      – Они