Пепел Чернобыля. Дневник ликвидатора. Роман в четырех частях. Виктор Акатов

писали.

      – Нет, не письмо. Это запись одной встречи, которая произошла в поезде в день моего приезда в Москву. Очень запоминающаяся беседа, захотелось записать по свежим следам.

      – Дадите почитать?

      – Не знаю, ведь это как бы дневник. Ну посмотрю, может быть, кое-что и дам почитать.

      – А разве в дневники записывают беседы?

      – Да что хочется душе, то и записывают. Здесь канонов нет. Это же дело личное, для себя пишешь.

      – А о чем был разговор?

      – О, это была непростая встреча! Говорили про нашу страну, про память, Чернобыль…

      – Ой, я стараюсь о Чернобыле не думать.

      – Старайся, не старайся, а он в нас сидит и будет сидеть до конца наших дней.

      – Да уж. Но как тяжело с этим жить! Нет дня, даже часа, чтобы Чернобыль не напомнил о себе.

      Начало

      После небольшой паузы, я спросил:

      – Слушайте, Татьяна, хочу уточнить. Когда авария произошла, вам было лет 12 или 13?

      – Тринадцать. Заканчивала седьмой класс. Так его и не закончила. В восьмой класс в Орске взяли без документов.

      – Что вы помните из тех первых дней после аварии?

      – Помню только первый день, второго дня у нас не было. На всю жизнь запомнила. До сих пор в голове крутится.

      – Как вы узнали об аварии?

      – Утром не хотелось вставать. Была суббота. Думала поваляться в постели. Но проснулась рано от гула голосов на кухне. Встала. Дверь на кухню закрыта. Говорят авария какая-то. Потом, как сейчас всё помню, папа и говорит: «Помнишь, Сергей Степанович (это наш сосед), в 83-ом году выброс был у нас на станции. Тогда всю траву скосили, хотели даже наши знаменитые розарии срезать. Тоже молчали, а люди по улицам ходили, дети бегали. Никто ведь не знал. Так, небольшая нештатная ситуация. А потом онкологическое отделение в медсанчасти создали». – «Григорий (это мой отец), но выброс тогда был небольшой». – «Да, небольшой. А улицы две недели пожарными машинами поливали. Неспроста. А сейчас, что малый выброс? Блок-то разрушен. Думаю была не утечка радиоактивности, как в 83-ом, а выброс ядерного топлива из реактора. Может быть и до города долетело. Тикать надо, Сергей Степанович!»

      Я не все поняла. Но так захотелось разузнать побольше, а может и поделиться услышанным. О предыдущем выбросе я не знала. Мне значит тогда было десять лет. И что такое мыть целый город, я тоже не понимала.

      – Это значит… – хотел я разъяснить, но Татьяна перебила меня и нервно продолжила свой рассказ.

      – Теперь знаю. А тогда я оделась, сбежала вниз, взяла в колясочной свой велосипед. И поехала к школе. А там уже было много ребят, в том числе и из нашего класса. Почему мы тогда к школе бросились? Не знаю. Все пересказывали друг другу, что знали. Помню, Васька Телицин говорит, что ночью слышал сирены пожарных машин, проснулся, посмотрел в окно – над станцией пламя огня, а в небе малиновое зарево и заключил: «Такая красотища!» Это потом мне отец объяснил, что малиновое свечение происходит при излучении в несколько тысяч