Светло, синё, разнообразно… (сборник). Юлий Ким

Жулик, Бабетта, жулик. Был. Но – сплыл. Хватка у твоей хозяйки… Вот бы из кого великий жулик получился! Великий!

      БАБЕТТА. А получилась великая актриса. Тоже ничего.

      РАТЕНАУ. Ну что ж… Можно, наверно, и так деньгу гнать. И приличную деньгу, а?

      БАБЕТТА. «Деньгу»… У вас, я вижу, одно на уме.

      РАТЕНАУ. Привычка, Бабетта, привычка – страшная вещь! Вот думал, накоплю сто тыщ, заживу. Накопил. Триста. А счастья нет.

      БАБЕТТА. Значит, еще надо, тогда, может, будет.

      РАТЕНАУ. Знаю, знаю… не в них счастье, не в них, проклятых. Ну а без них – вообще ничего. Вот спроси: кто я такой? Каждый скажет: это барон фон Ратенау. А ведь и барон, и фон, и даже Ратенау – все куплено, Бабетта. А настоящее мое имя – забыто. Как и вся моя прошлая жизнь. Прочно забыл. Не было.

      БАБЕТТА. Видать, плохо жилось.

      РАТЕНАУ. Хуже некуда.

      БАБЕТТА. Ладно уж, «некуда». Вы-то небось тарелки по кабакам не мыли.

      РАТЕНАУ. Мыть – не мыл. А вылизывал – дочиста. А теперь-то вон мои тарелки лижут. А счастья нет.

      БАБЕТТА. Жениться вам надо.

      РАТЕНАУ. Уже. И давно уже.

      БАБЕТТА. А счастья нет.

      РАТЕНАУ. Ладно-ладно. Одной-то небось тоже не сладко.

      БАБЕТТА. Ничего. Зато есть что вспомнить.

      РАТЕНАУ. Ну, «вспомнить…» А еще поискать?

      БАБЕТТА. Да что-то никто не попадается.

      РАТЕНАУ. Отчего ж не попадается? Женщина в полном соку, заметнее многих.

      БАБЕТТА. Видать, плохо смотрят.

      РАТЕНАУ. Смотрят-то все хорошо. Да главного не видят.

      БАБЕТТА. А что же, по-вашему, главное?

      РАТЕНАУ. Приданое, красавица моя, приданое. Бесприданница ты. Ну, не смешно ли, подумай? Один мешочек из этого шкафа – и завтра же тебе и кавалер, и свадьба, и любовь до гроба, а от одного-то мешочка разве убудет? И не заметит никто.

      БАБЕТТА. Спокойной ночи, сударь.

      РАТЕНАУ. Дура. Я, можно сказать, первый раз в жизни искренне говорю. Ведь вы же нищие! Не о себе, так хоть о ней подумай. Их, эти мешочки-то, никто и не считал.

      БАБЕТТА. Спокойной ночи, я сказала.

      РАТЕНАУ. Да может, у тебя ключа нет?

      БАБЕТТА. Нет у меня ключа. До свиданья.

      РАТЕНАУ. Неужели она и тебе не доверяет?

      БАБЕТТА. Не доверяет, не доверяет. Спокойной ночи.

      РАТЕНАУ. Она тебе не доверяет, ты мне, я тоже никому. Всё правильно. Спокойной ночи. (Внезапно, внушительно.) Смотри, Бабетта, ключ не прозевай, а то его здесь живо подберут!

      БАБЕТТА. Не прозеваю, не прозеваю. Оревуар, мон кёр.

      РАТЕНАУ. Ауф видерзеен, майн херц.

      Подходит к двери, хлопает ею и остается. Видит, как Бабетта проверяет у себя на груди, на месте ли шнурок с ключом. Исчезает.

      БАБЕТТА. Ф-фу!.. Какой… Едкий мужчина… (Поет.) Бедная Мари, бедная Мари, где твой Жако? Сколько ни вздыхай, что ни говори, а без него нелегко… уж лучше бы тот… тоже, конечно… но все-таки… фигура!

      От Герцогини на цыпочках выходит ЛЕНАУ. Прикрыл дверь, послушал. Идет к Ратенау.

      РАТЕНАУ. Ну как?

      ЛЕНАУ. Гибралтар.

      РАТЕНАУ. Что Гибралтар?

      ЛЕНАУ. А что «ну как»?

      РАТЕНАУ. Как? Как… хорошо, что вы не спите, барон. Я узнал, где Бабетта держит ключ.

      ЛЕНАУ. Где же?

      Ратенау