Чайка. Антон Чехов

И прекрасно. Это такая редкость, что вы у нас ночуете. Вы небось не обедали?

      Астров. Нет-с, не обедал.

      Соня. Так вот кстати и пообедаете. Мы теперь обедаем в седьмом часу. (Пьет.)Холодный чай!

      Телегин. В самоваре уже значительно понизилась температура.

      Елена Андреевна. Ничего, Иван Иваныч, мы и холодный выпьем.

      Телегин. Виноват-с… Не Иван Иваныч, а Илья Ильич-с… Илья Ильич Телегин, или, как некоторые зовут меня по причине моего рябого лица, Вафля. Я когда-то крестил Сонечку, и его превосходительство, ваш супруг, знает меня очень хорошо. Я теперь у вас живу-с, в этом имении-с… Если изволили заметить, я каждый день с вами обедаю.

      Соня. Илья Ильич наш помощник, правая рука. (Нежно.)Давайте, крестненький, я вам еще налью.

      Мария Васильевна. Ах!

      Соня. Что с вами, бабушка?

      Мария Васильевна. Забыла я сказать Александру… потеряла память… сегодня получила я письмо из Харькова от Павла Алексеевича… Прислал свою новую брошюру…

      Астров. Интересно?

      Мария Васильевна. Интересно, но как-то странно. Опровергает то, что семь лет назад сам же защищал. Это ужасно!

      Войницкий. Ничего нет ужасного. Пейте, maman, чай.

      Мария Васильевна. Но я хочу говорить!

      Войницкий. Но мы уже пятьдесят лет говорим и говорим, и читаем брошюры. Пора бы уж и кончить.

      Мария Васильевна. Тебе почему-то неприятно слушать, когда я говорю. Прости, Жан, но в последний год ты так изменился, что я тебя совершенно не узнаю… Ты был человеком определенных убеждений, светлою личностью…

      Войницкий. О, да! Я был светлою личностью, от которой никому не было светло…

      Пауза.

      Я был светлою личностью… Нельзя сострить ядовитей! Теперь мне сорок семь лет. До прошлого года я так же, как вы, нарочно старался отуманивать свои глаза вашею этою схоластикой, чтобы не видеть настоящей жизни, – и думал, что делаю хорошо. А теперь, если бы вы знали! Я ночи не сплю с досады, от злости, что так глупо проворонил время, когда мог бы иметь все, в чем отказывает мне теперь моя старость!

      Соня. Дядя Ваня, скучно!

      Мария Васильевна (сыну). Ты точно обвиняешь в чем-то свои прежние убеждения… Но виноваты не они, а ты сам. Ты забывал, что убеждения сами по себе ничто, мертвая буква… Нужно было дело делать.

      Войницкий. Дело? Не всякий способен быть пишущим perpetuum mobile, как ваш герр профессор.

      Мария Васильевна. Что ты хочешь этим сказать?

      Соня (умоляюще). Бабушка! Дядя Ваня! Умоляю вас!

      Войницкий. Я молчу. Молчу и извиняюсь.

      Пауза.

      Елена Андреевна. А хорошая сегодня погода… Не жарко…

      Пауза.

      Войницкий. В такую погоду хорошо повеситься…

      Телегин настраивает гитару. Марина ходит около дома и кличет кур.

      Марина. Цып, цып, цып…

      Соня. Нянечка, зачем мужики приходили?

      Марина. Все то же, опять всё насчет пустоши. Цып, цып, цып…

      Соня.