Слава России. Елена Владимировна Семёнова

были братья, когда корили отца за милость к татарскому шайтану… Права была мудрая ханша, говоря, что стервятник не простит милости и выклюет милующее сердце…

      В один из дней Кавгадый вывел своего пленника на торги, где было много народа, велел своим людям поставить его перед собой на колени и долго ругался над ним, оскорбляя поносными словами. А в завершении, вдруг сменив тон на заискивающий, сказал:

      – Знай, Михаил, таков существует обычай у хана: если он разгневается на кого, даже из своих родственников, то приказывает держать его в колоде. Но когда гнев его пройдет, тогда он возвращает опальному прежние почести. Так и тебя завтра или послезавтра освободят, и ты будешь в большей чести!

      Затем, обратясь к сторожам, шайтан спросил их:

      – Почему вы не снимете с него колоды?

      Те отвечали с насмешкою:

      – Мы снимем ее завтра или послезавтра, как ты сказал!

      – Так поддержите теперь колоду, чтобы она не давила ему плеч!

      От этого заискивающего, притворно сочувственного тона похолодело дотоле пылавшее гневом сердце Константина. Татарское заискивание страшнее угроз, а кавгадыево «сочувствие» и подавно! Княжич понял, что муки его возлюбленного родителя подходят к концу, и участь его решена.

      Измученный князь, меж тем, дождавшись ухода своего мучителя, сел отдохнуть в тени дерева. Вокруг него тотчас собралась разноплеменная толпа. Греки, немцы, литовцы, русские с любопытством разглядывали его и безо всякого смущения обсуждали унижение того, кто еще недавно был великим князем, жил в славе и богатстве. Константин бросился к отцу:

      – Батюшка, не лучше ли тебе идти в свою палатку и там отдохнуть? Ты видишь, здесь стоит множество народа, все смотрят на тебя!

      Князь поднял взор на собравшихся, точно на ярмарочное представление со скоморохами и медведем, праздных людей, некоторое время смотрел на них, затем проронил:

      – «И аз бых поношение им: видеша мя, покиваша главами своими. Но не престану уповать на Тебя, Господи, яко ты еси исторгий мя из чрева, упование мое от сосцу матере моея».

      Опершись на руку сына и, найдя в себе силы вновь выпрямиться, он направился к своему шатру. Едва они оказались внутри, как Константин пал перед отцом на колени и взмолился:

      – Батюшка! Господин мой! Богом молю тебя, беги в горы, спаси свою жизнь! Кони для тебя готовы, и проводник подкуплен!

      Это была сущая правда. Несмотря на отговоры ханши, Константину и верным боярам удалось найти и коней, и проводника. При разграблении княжеского имущества тверичам все же удалось сохранить немногое ценное, и этого хватило для оплаты возможности княжеского побега.

      Отец отпил из ковша холодной воды и ответил, положив ладонь на голову сына:

      – Нет, чадо, не бывать этому. Я и прежде никогда не бегал от врагов моих, не сделаю сего и ныне. Если я один спасусь, а бояре и слуги мои останутся здесь в беде, то какая мне честь будет за то? Я не могу поступить так. Да будет Господня воля!

      – Но