Слава России. Елена Владимировна Семёнова

матери, как к отчему дому. В этих лесах охотился он, в этих заливных лугах бегал босой и часами скакал верхом, уже трех лет вскочив в седло, в слюдяных водах Клязьмы рыбарил с посадскими ребятишками.

      Детство! Безмятежно и счастливо было оно вдали от бурь житейских. Мысли о служении Богу были в Андрее столь сильны, что, едва войдя в силу, испросил он благословения отца и матери в дальний путь – на Святую Землю. Дотоле ни один из князей русских не бывал там, добираясь лишь до Константинополя – сердца церковной власти и символа земного могущества. Но ни могущества искал тогда юный князь, а Христа и своего пути по Нем.

      Князю Юрию, воителю и строителю, ратящемуся с братьями и дядьями за первенство в княжении, сыновняя блажь не по нутру была.

      – Чего доброго, пропадешь еще в дальнем краю!

      – На все Божия воля, – отвечал Андрей, понимая, что отец не «пропажи» сына боится (силен и ловок был юный князь, и тяготы и опасности пути не в страх ему были), а того, что покорит его Святая Земля, и останется он в ее пещерах служить сладчайшему Иисусу.

      Мать плакала по нем, как по мертвому, но все же благословила. Более он уже не увидел ее. Упокоилась княгиня Мария, горюя по сыну, пока был он в далеких странствиях.

      Стоя над гробом Глеба, так удивительно на него похожего, Андрей вспоминал Иерусалим. Дивно было видеть это чудо! Ведь одно дело читать о нем в святых книгах, словно бы некое предание, а другое – видеть, осязать! Вот здесь, по этой земле ступал своими пречистыми ногами Спаситель мира! На нее капали пот и кровь его… И хотелось пасть ниц и целовать эти камни, этот прах несчетное число раз! А, вот, и храм… И Гроб Господень… Не одну ночь провел Андрей у этого гроба, орошая его слезами и моля об указании пути.

      Что если бы он остался тогда там? Бури житейские уже не коснулись бы его, не источили души своей злобой… Он остался бы таким же, каким лежал теперь перед ним его бездыханный сын.

      Но не то стремление явилось тогда в князе в иерусалимской пещере. Оттуда с необычайной остротой привиделась ему оставленная отчая земля. Владимир, Суздаль, Ростов… Вся Русь – такая необъятная и такая неустроенная! Неужели не заслужила она лучшей доли? Не заслужила стать Иерусалимом новым? Христовой землей и уделом его Пречистой Матери? В устроении, просвещении и наряде нуждается Русь, и тогда быть ей великой в очах Божиих и иных народов! Быть образом Святой Земли…

      Эта мечта так потрясла и вдохновила юного князя, что он уже не мог отстать от нее. Мысли о монашестве еще не покинули его души, но уже знал он точно, что место его не здесь, подле Гроба Господня, а в родных пенатах, где многие люди, целые племена еще только ждут Христовой вести.

      Глеба похоронили в Успенском соборе – дивном храме, выстроенном Андреем в своем любимом городе. «Белокаменная царица» – так называли его восхищенные люди. Не было еще на Руси храма столь величественного, и новгородский, и киевский Софийские соборы уступали ему.

      Народ неподдельно горевал, и на этом фоне особенно разительно было видимое равнодушие матери