Дороже самой жизни (сборник). Элис Манро

крикнула она через плечо; скорее не прощание, а угроза, но, кажется, никем не услышанная. – Вы домой? – спросила она меня. – Я тоже. Я обычно езжу с Рыжим, но он сегодня припозднился. Вы на трамвае ездите?

      Я сказала, что да, и Мэри ответила:

      – Я могу вам показать другую дорогу, заодно и деньги сбережете. Через кусты.

      Она повела меня по узкой, но вполне проходимой тропе, которая шла над городом, потом через лес и мимо лесопилки.

      – Так ездит Рыжий. Здесь выше, но зато дорога короче, когда сворачиваешь на «Сан».

      Мы прошли мимо лесопилки, а потом над какими-то уродливыми вырубками в лесу – там стояли хижины, очевидно обитаемые, судя по веревкам с висящим на них бельем, поленницам и идущему из труб дыму. Из одной хижины выбежал огромный, похожий на волка пес и стал лаять и рычать, явно работая на публику.

      – А ну заткнись! – заорала Мэри. Она мгновенно скатала и швырнула снежок, который попал собаке прямо между глаз.

      Собака обратилась в бегство, но у Мэри уже был готов другой снежок, попавший собаке по крупу. Из хижины вышла женщина в фартуке и завопила:

      – Ты его чуть не убила!

      – Ну и хрен бы с ним.

      – Вот мой старик тебе всыплет!

      – Погляжу я на него. Твой старик и в стену сортира не попадет!

      Собака следовала за нами в отдалении, неубедительно рыча и лая.

      – Не беспокойтесь, я с любой собакой разберусь, – сказала Мэри. – Спорим, я и с медведем разберусь, если мы вдруг наскочим на медведя.

      – А разве они сейчас не спят?

      На самом деле собака меня сильно испугала, но я старалась не подавать виду.

      – Да, но с ними никогда не знаешь. Однажды медведь-шатун залез в мусорку в «Сане». Мамка обернулась, а он там. Рыжий достал ружье и застрелил его. Рыжий катал нас с Анабель на санях, и других ребят иногда тоже. Он умеет так свистеть, чтобы отпугивать медведей. А люди не слышат, для них этот звук слишком высокий.

      – Правда? У него специальный свисток такой?

      – Нет. Он ртом свистит.

      Я вспомнила о представлении, устроенном доктором на моем уроке.

      – Не знаю, может, он только так сказал, чтобы мы с Анабель не боялись. Она не могла ехать, и ему приходилось тянуть ее на санях, а я бежала следом. Иногда я тоже вскакивала на сани, а доктор ворчал: «Что такое с этими санями? Они, похоже, тонну весят». Потом он старался внезапно повернуться и подловить меня, но у него ни разу не вышло. И он спрашивал Анабель, почему сани такие тяжелые и что она ела на завтрак, но она меня ни разу не выдала. При других ребятах я этого не делала. Лучше всего было тогда, когда катались только мы с Анабель. Она была моя лучшая подруга, такой у меня уже никогда не будет.

      – А эти девочки, с которыми ты играешь в школе? Они тебе разве не подруги?

      – Ну, я с ними просто время провожу, когда нечем больше заняться. Они для меня ничего не значат. У нас с Анабель был день рождения в одном и том же месяце. В июне. Когда нам исполнилось по одиннадцать лет, Рыжий взял нас