Четыре Сына. Дорога в вечность. И. Барс

куда она ведет?

      – К источныку жизни. Я обэщал тэбе показать, как будэт выглядить Эва, послэ ее очищения. Но Сандрилон сэйчас спит. Нэт ни птиц, ни животных. Оны ушли слэдом за последным сахжар. Сандрилон нужно пробудитъ. И ты можэшь это сдэлать, Эныра. Ты способна вэрнуть жизнь этому городу. Прызвать обитателэй Сандрилона обратно.

      – Но зачем? – искренне недоумевала лира. – Иллиров больше нет. Никто не вернется и не будет жить в этом дворце.

      Шикоба шумно вздохнул и присел на корточки, чтобы Энире не нужно было запрокидывать голову.

      – Хорошо. Я тэбе расскажу, – озабоченно произнес он. – Я говорил тэбе, что хочу спасти Эву. Но одных моих сил нэ достаточно. Мнэ нэ приятно это прызнавать, но мнэ нужна помощь. Пустыня, что пожирает Матэрик, набрала слышком много силы. Она ужэ живет своей жизнъю. Марлогронты, когда покидали этот мир, сдэлали всё, чтобы защитить сахжар. Сандрилон – главное пристанищэ иллиров. Крэпость, способная устраныть любую угрозу извнэ. Всэ матэрики Эвы связаны мэжду собой. Я нэ уверэн, но надэюсь, что если пробудыть Сандрилон, то он поможэт мнэ унычтожить пустыню.

      Энира застыла, внимательно рассматривая гира и пытаясь прочесть его чувства. Первое, что она с уверенностью могла сказать, Темный не лгал. Второе, он сильно сомневался. И третье, гир фархаров боялся. Чего именно – непонятно, но страх в его душе присутствовал (если у него, конечно, была душа). И вроде цель Шикобы благородна, и способ достижения ее вполне логичен, вот только Эни никак не могла поверить в это бескорыстное благодетельство. Хотя, возможно, она до сих пор была под сильным влиянием предрассудков, что слышала с детства. Но, с другой стороны, почему ей нужно от них так уж безоглядно отступать? Что Шикоба сделал такого, чтобы Эни ему безоговорочно верила? Украл? Слабый аргумент.

      – А если я откажусь? – неуверенно спросила лира, на полуслове уже пожалев и испугавшись.

      Однако гир ее удивил. Он тяжело вздохнул и как-то обеспокоенно нахмурился (во всяком случае, у людей такое выражение лица обычно означало беспокойство).

      – Я нэ могу тэбя заставить, Эныра, – вновь мягко обхватил он подбородок девушки. – Это лышь возможный способ облэгчить мою задачу, чтобы спасти Эву. Если ты откажэшься, мы просто покинэм Сандрилон.

      Эни перевела взгляд на водную гладь, борясь с острым желанием посмотреть на этот источник жизни. Внутренний голос кричал ей, что нужно уходить.

      – Но ты должна понымать, – вмешался во внутреннюю борьбу Эниры Шикоба. – Да, во имя спасэния Эвы, мнэ придется убить. Но нэ всэх. Я спасу дэтэй людэй, пока очищаю Матэрик. И со временэм людской род восстановится. Если жэ мнэ нэ удастся убрать пустыню, погыбнут всэ. Я очэнъ надеюсь, что ты мнэ поможэшь, Эныра.

      Кардаш! Он был так убедителен! Эни не ощущала ни лжи, ни корысти. Вдруг у нее проскользнула мысль, что если Шикоба считает себя марлогронтом, а ее своей сахжар, возможно, когда придет время, ей удастся уговорить его вообще никого не убивать?

      – Хорошо, – наконец, изрекла лира. –