Седьмой воин. Алим Тыналин

Э, нет, спасибо. Снесут ведь голову. А она мне на плечах нужна. Хорошо я сделал, что торговцем притворился.

      – Ага, – согласился Ерофей, глядя на ручей.

      – Ты меня не выдавай, северянин. Вы своей дорогой езжайте, а я своей..

      – Я тоже отказался, – заметил Ерофей.

      – И правильно сделал, – кивнул собеседник. – Ты вообще издалека приехал, чего на чужбине жизнью рисковать?

      – Мне ехать надо в другую сторону…

      Травник махнул.

      – Э, чего там. Вот я тридцать шесть зим на свете прожил, и знаешь, что тебе скажу? Выгоду надо искать. Себе, а не другим.

      Ерофей промолчал. А путник продолжил:

      – Вот я, положим, к чему торговцем прикрылся? Я ведь и взаправду купец в душе. Люблю злато и серебро, камешки драгоценные. Но у меня дар еще имеется. Стреляю метко. И что? Стараюсь на состязаниях приз пожирнее выиграть. Вот, недавно…

      И умолк вдруг, подняв руку.

      Ерофей насторожился.

      – Тихо! Наконец-то, – шепнул любитель злата. – Он на подходе.

      Вскочил мягко, схватил посох, подкрался к коню. Достал из седельной сумы тетиву, стрелу. Приладил тетиву к посоху, согнул. Опробовал, как натянута.

      Тихонько пошел к кустам.

      Ерофей тоже поднялся. Вытащил бердыш, пошел следом.

      Торговец нырнул в кусты, только веточки чуть задел. А Ерофей с шумом продрался.

      И наткнулся на тощего охотника. Тот приложил перст к губам.

      – За кем идешь? – шепотом спросил Ерофей.

      Тощий глянул на секиру, улыбнулся.

      – На куницу охочусь. Шкурку продам. Давно ждал.

      – А как узнал про зверька?

      – Тише. Вон там его норка. Рядом птичье гнездо на дереве, видишь? Когда он возвращается с охоты, птицы щебечут сильно.

      Понятно теперь. Ишь, умелец какой. Знал Ерофей таких охотников у себя на родине, с медведем могли разговаривать.

      А тощий пальцем указал. Пригляделся Ерофей. И впрямь, меж корней дерева зверек темный стоял. Пушистый, с длинным тельцем. Принюхивался.

      Торговец лук поднял, натянул. Помедлил чуть. А потом тетива тихо зазвенела.

      Стрела оторвала зверька от земли, пригвоздила к дереву.

      – Есть! – торговец потряс луком. – Два дня выслеживал его.

      Неплохой выстрел получился.

      Подошли ближе, торговец вырвал стрелу, подхватил зверька.

      – Вот, – показал московиту. – Нарочно в глаз целился. Чтобы шкуру не задеть.

      И впрямь, стрела угодила точно в глаз зверьку. Ай да торговец.

      Вернулись к ручью.

      – Тебя как зовут? – спросил охотник. – Откуда пожаловал?

      – Мое имя Ерофей. Приехал из Москвы.

      Кивнул охотник. Тетиву ослабил, снял. Лук опять в посох превратился.

      – А меня зовут Кармыс-мерген. Я из дальних аулов, – куницу в сумку упрятал. – Поеду я дальше. В Сыгнак. Шкурку продам.

      Но не успел.

      Из кустов на другой стороне ручья выехал Серке. Лицо насупленное, брови сдвинуты. Погнал Журдеку в воду.

      – Эй, травник. Чего дуришь? Нет никого там.

      Кармыс пожал узкими плечами.

      – Кто его знает?

      Конь