Седьмой воин. Алим Тыналин

кулаком в подбородок.

      На удивление, даже не пошатнулся. Крепок, окаянный. Обнял Ерофея, аки родимого, хотел перевернуть верх ногами.

      И не смог. Не то что поднять, даже сдвинуть.

      Захрипели борцы, сдавили друг друга. Топтались на месте, как медведи.

      Все приемы распробовал Ерофей. Не поддавался проклятый степняк. К тому же норовил еще, обманщик, ногою в места угодить, для любого мужчины неблагоприятные.

      Вдруг свистнула плеть. Обожгла спину противника. Задела руку Ерофея. Он глянул вбок. Рядом стоял худой старик, седые брови гневно приподняты.

      Серке отпустил гостя, отскочил от подальше. Примирительно сказал:

      – Хватит, Абдикен-ата, больше не буду. Я хотел побороться с ним.

      И добавил:

      – Теперь вижу, что ты Шону побил, Ерофей. Меня еще никто так не мял.

      – Эй, Серке! – крикнул суровый старик. – Зачем лезешь к приезжим?

      И Ерофею, ласково:

      – Ты уж прости его скудоумие, – махнул рукой, позвал. – Пойдем, почетным гостем будешь. Ты избавил нас от Шоны, значит, друг нам навеки.

      Забрался на толстого конька, подождал.

      Серке подошел к Ерофею, протянул длань:

      – Не злись, московит, за нападение. Это я так, забавы ради.

      Ерофей пожал длань. Отдышался. Залез на Сивку. Серке подошел к своему коню, погладил по морде.

      – Как ты, Журдека? – и вскочил в седло.

      К аулу подъехали вместе. Люди уж завершили кочевку и располагались на ночлег.

      – Мочи нет терпеть притеснения от Шоны. Кровопийца. Одно горе от него. Послан за грехи наши тяжкие, – сказал дед Абдикен и добавил. – Хотя Серке и предлагал дать ему бой.

      Любитель вероломной борьбы пожал плечами.

      – Давно охота ему голову снести. Жаль, ты меня опередил, Ереке.

      – Серке известный храбрец, дал ему Аллах силу и мощь неимоверную, – подтвердил старик. – Перед сражением с зюнгарами он победил их лучшего бойца в одиночном поединке. Хан Болат, да накроет его Аллах покрывалом долголетия, лично дал ему звание батыра.

      Вздохнул, глядя на аул.

      – Но для хорошего боя с Шоной у нас нет воинов. Все мужчины, способные держать оружие, уехали на войну с зюнгарами. Поэтому бежим от него, как перепуганные овцы.

      В ауле казахов Ерофей оказался впервые. Вертел головой, осматривался.

      Из мужчин лишь тощие старики да чумазые ребятишки. Следят за баранами да лошадьми, покрикивают на них.

      Худенькие жонки сноровисто воздвигали кибитки. Старухи варили ужин в закопченных казанах. Рядом льстиво махали хвостами собаки, выпрашивая подачки.

      – Пойдем в мою юрту, разделишь с нами трапезу, – пригласил Абдикен. – Лошадей оставь здесь. Завтра похороним твоего товарища, да покоится его душа в райских кущах.

      В круглой кибитке старейшины не было окон. Мрак отгоняли светом углей от очага посреди жилища.

      Ужин накрыли на низеньком столике. Помимо престарелого хозяина, набежали другие старики. Серке сел по правую руку Абдикена. Кое-кто из седобородых недовольно покосился на батыра. Видно, за то, что влез на почетное место.

      Сначала