Вначале было слово. Борис Берлин

ты взялась? – спросил ты, и я почувствовала щекой твою ладонь.

      Я была не в силах ответить, ведь в эту самую секунду я говорила с твоими пальцами, потом, с твоими губами, а потом… И мне просто пришлось указать тебе вверх, на небо.

      – Значит, ты – небожительница? – спросил ты и засмеялся.

      И мне оставалось только кивнуть – ведь это было последнее, что я слышала. Дело в том, что от счастья я обычно теряю сознание. Вот и на этот раз…

      …Я, наконец, очнулась в твоих руках и услышала – близко-близко – стук твоего сердца, но оказалось, что уже очень поздно и мне пора улетать обратно.

      В аэропорту ты подвел меня к летчику и попросил его:

      – Вот эту самую небожительницу, доставьте, пожалуйста, в целости и сохранности.

      Тот кивнул и произнес:

      – Конечно, только необходимо пристегнуться.

      Тут я отчего-то жутко запаниковала и попыталась тебе крикнуть через круглое окошко, что этот летчик – ненастоящий, а, скорее всего, переодетый в летную форму тот самый чертенок. И если он начнет шутить – одной мне будет не справиться.

      Но это окошко было такое толстое, к тому же осень просто разревелась от досады, а собаки вокруг завыли от тоски – и ты меня не услышал.

      Когда мы пролетали над твоим домом, я закрыла глаза. Чтобы не умереть – это же понятно, правда?

      Наконец, самолет помахал крыльями круглому берегу и набрал высоту. Летчик включил автопилот и уселся рядом со мной.

      – Нет, это не черт, – сказала я себе сквозь закрытые глаза. – И уж совсем не чертенок. Разве могут быть у них такие требовательные руки?

      – Просыпайся же, наконец, небожительница. Сколько можно спать?

      Ты сидел рядом, одетый в летную форму и улыбался.

      – Мы пока поживем здесь с тобой – не возражаешь?

      Я боялась дышать – чтобы ты не исчез. Может, поэтому, начала задыхаться на самом деле.

      – Здесь? Но – где? Это же…

      – Да, самолет. Ну и что? Впрочем, пока можем и прямо на небе – как тебе больше нравится. Ты дыши, дыши.

      – Ага… Но почему – на небе?

      – Так ты же – небожительница и, значит, тебе тут самое место.

      – А что значит – пока?

      – Не обращай внимания. Это сложно объяснить. В общем, мне пришлось остановить время. Мы сможем оставаться здесь, сколько захотим.

      Я задышала, как раньше, как обычно и даже немного глубже.

      – Здорово. Тогда давай снова начнем с того момента, где мы остановились.

      – С какого? Напомни.

      – Когда я открыла глаза и услышала стук твоего сердца.

      – Ну… вот. Теперь можешь открывать. Открывай и – слушай…

      Обычно в этом самом месте моя собака ложится передо мной – голова на передних лапах, в глазах слезы – и смотрит на меня неотрывно.

      – Что за глупости, Джесси? – я укоризненно качаю головой. – Что за слезы? Ты же знаешь лучше других – все кончится хорошо.

      Она виновато скулит и тычется мордой мне в колени – просит рассказывать дальше.

      Но, именно в этот момент, у меня всегда находится