Вначале было слово. Борис Берлин

бог. Или и то и другое – вместе…

      Собаки – ужасно умные существа. Моя-то уж точно. Поэтому она уже давно не задает никаких вопросов.

      Потому, что поняла – на некоторые из них ответов не дождешься. А может, их и нет вовсе.

      Она выбрала место в спальне – слева от кровати, с моей стороны – только поднимет голову и сразу видно меня спящую.

      Каждое утро, на рассвете, как только в дом начинает проникать жизнь, Джесси приоткрывает глаза и ревниво наблюдает – ну, что там у вас? Опять милуетесь?

      …Я еще сплю, но чувствую твое дыхание, и твои губы шепчут – едва касаясь – прямо мне в сердце:

      – Проснись, ласточка моя. Пора вставать, уже утро. И снег, повсюду – снег. Посмотри в окно…

      Как же хорошо, что ты – рядом…

      Я выглядываю в окно – там все те же тяжелые, серые облака, что и вчера, и позавчера, и раньше.

      – Скажи, – спрашиваю я, – Что же все таки это было? Птица, пожар, молния – что?

      Ты улыбаешься и прижимаешь меня к себе так крепко, что даже немного больно, и молчишь. Ты привык к моим странным вопросам, моим переменам настроения и близким слезам.

      Ты привык ко всему – даже к нашему счастью.

      И к тому, что за него надо платить.

      – Не беспокойся об этом, девочка моя. Я с тобой, мы вместе, а значит – это мог быть только бог. Другой причины просто не существует.

      И значит – нам не о чем волноваться, правда?

      Счастливая сказка

      – Слушай, ну ты еще долго?

      – А что случилось?

      – Да я совершенно запуталась, ничегошеньки не понимаю – с какого еще конца можно за это взяться?

      – Вот ведь ты какая – ни минуты покоя… Ну вот, пришел. И что тут у нас непонятного? Что происходит?

      – В том-то и дело, что ничего. Вот – все непонятно. Все неживое какое-то, понимаешь? Как из пластилина. Не могу я больше.

      – Ты погоди, погоди… Вечно ты бежишь впереди паровоза. Служенье муз не терпит суеты – помнишь?

      – Помню, да.

      – Ну вот… Знаешь, налей-ка чаю. Или нет, давай лучше я. Я сам налью. Не сюда, нет. Из толстых керамических кружек пьют не чай, а… неважно. Пить надо из чашек, чайных чашек. Желательно – тонких, с завитками на ручке и обязательно, слышишь – обязательно – с блюдцем… Чашка без блюдца – это… неважно. И – запомни. Первый глоток, он самый главный. Потому, что – первый. В общем – все как в жизни, ничего нового. Если первым глотком обожжешься, потом уже удовольствия не получишь. А варенье, между прочим, надо не ложкой из банки, а ложечкой – из розетки… Оно же вишневое, так ты не спеши, получи удовольствие. Уже лучше, правда ведь? А теперь поговорим, только, пожалуйста, не торопись. Итак?

      – Ну-у-у… Я сделала все как обычно. Начала с описания случая – редкого, удивительного, даже уникального. И вдруг – все повисло, ни туда, ни сюда.

      – Разумеется. Иначе и быть не могло. Я ведь тебе все время повторяю – нет на свете ничего нового.

      Уникального, тем более. Нет – понимаешь? Все уже случилось под этим небом, все уже было. У тебя с самого начала