В долине смертной тени (Эпидемия). Владимир Гурвич

его в щеку.

      – Я рада, что снова вижу тебя, – сказала она.

      – Я – тоже.

      – Садись, – пригласила Рената. Она оценивающе посмотрела на него. – А ты изменился, стал мужчиной. Ну, почти.

      – Почему почти? – не без обиды поинтересовался Ростислав.

      – Чего-то еще не хватает. – Рената, прищурившись, посмотрела на Ростислава. – С девушкой встречаешься?

      – Нет.

      – Оно и заметно.

      – А ты с парнем?

      Рената сморщила носик.

      – С парнями. А вот того, кого бы хотелось, нет.

      – Почему? – удивился Ростислав.

      – Сама бы хотела знать, – вздохнула Рената. – Не могу встретить такого, как ты, – лукаво улыбнулась девушка.

      Ростислав невольно покраснел. – А почему у тебя никого нет? Ты стал красивым.

      – У меня нет времени на такие дела.

      – Да? – еще больше изумилась Рената. – На что же ты его расходуешь?

      Ростислав несколько секунд молча смотрел на нее.

      – Что ты думаешь обо всем этом? – вдруг спросил он.

      – О чем этом?

      – О том, что сейчас происходит. О пандемии.

      – Стараюсь по возможности не думать. А вообще, ужас.

      – То есть, тебя не волнует, что происходит в стране?

      – Ты это о чем?

      – О том, что в стране не хватает больничных коек, нет самых элементарных средств защиты, о том, что власть и половину не делает того, что обязана делать. О том, что у нас смертность обещает стать одной из самых высоких в мире.

      Рената бросила на Ростислава растерянный взгляд.

      – Ну, я не знаю. До того дня, когда у нас был объявлен карантин, я сначала была в Лондоне, потом готовилась к экзаменам. Было просто ни до чего другого.

      – Очень удобно, – насмешливо скривил губы Ростислав.

      – Ты о чем?

      – Удобно под предлогом занятости или отсутствия ничего не замечать вокруг. И пусть творится то, что творится. Хоть вся страна вымрет.

      – Послушай, Ростик, я слышала, что ты, как и дядя Леша, занимаешься какой-то общественной деятельностью. Я не знаю, точно чем, но это и не важно. Я же просто учусь, моя цель – стать певицей. Мои учителя говорят, что у меня хороший голос. И его надо развивать. Ну да, я такая, не интересуюсь политикой. Для меня главное в мире – это музыка.

      – А ты не думаешь, что может настать момент, когда петь станет не для кого?

      – Что ты имеешь в виду? – сделала недоуменное лицо Рената.

      – То, что петь будет не для кого, если не считать покойников на кладбищах. Как тебе такая целевая аудитория?

      – Ты говоришь ужасные вещи. Даже не хочу слушать. Я очень хотела с тобой встретиться, я думала, мы будем разговаривать совсем о других вещах.

      – Ну, да, например, о сексе, как мы говорили при последней нашей встрече.

      – Хотя бы, – едва заметно пожала девушка плечами. – Есть и другие темы.

      – Какие же?

      – Музыка, например.

      – Музыка? – Лицо Ростикак аж перекосилось. – Ты можешь сейчас верещать о музыке, когда каждый день умирают сотни наших соотечественников.

      – Но