Нулевой том (сборник). Андрей Битов

щиколотку, по пояс, по грудь… На бьющееся, разгоряченное сердце.

      – Дедушка, дедушка, сколько времени? – настаивал мальчик.

      А с соседней скамейки кричали какими-то странными голосами:

      – Вова! Вова!! Иди обратно!

1960

      Чай

      – Аза, налить тебе еще чайку?

      Азарин протягивает чашку. Ирина и Азарин пьют чай. Петр Ильич и Анна Степановна пьют чай. Ирина пришла в гости к родителям и привела с собой мужа.

      – Много пить – вредно, – говорит Петр Ильич. – Сердцу трудно.

      – Почему это – трудно? – интересуется Анна Степановна.

      – Потому что вода сначала проходит через сердце.

      – Через сердце? – загорается Анна Степановна. – Откуда ты взял такую чепуху?

      – Не веришь! А мне вчера дядя Гриша все объяснил. Можешь у него спросить. Вот позвони и спроси.

      – Так ведь у него инфаркт!

      – Да, инфаркт… – протягивает Петр Ильич. – Вот ходит-бродит человек и… Крак! И с чего? Вчера еще мне анекдот рассказал… Ха-ха! Как его? Приходит еврей и спрашивает… Что же он спрашивает? Экая голова стала. Такой смешной анекдот…

      – Петенька, тебе еще чайку? Или боишься, что пойдет через сердце? – смеется Анна Степановна.

      – Ну, а через что же? – настаивает Петр Ильич. – А ты думаешь, как?

      – Сначала в желудок, а потом в сердце.

      – Ну, это уж слишком, – снисходительно смеется Петр Ильич. – Значит, сначала в желудок, а потом – в сердце? Благодарю.

      – И что такого? – говорит Анна Степановна. – Что тебя смущает?

      – Так ведь в желудке такая грязь!.. И сразу в сердце. Да ты видела когда-нибудь желудок? Что там творится!

      – Да нет же, – говорит Азарин, – вся вода идет через почки.

      Азарин студент, и его мнения авторитетны. Но Петр Ильич не сдастся.

      – Через почки? А потом – в сердце? Так ведь это моча! В сердце, а потом в голову? Ударяет? – заливается Петр Ильич.

      – Петя, перестань. Люди чай пьют, – ласково сердится Анна Степановна.

      – И все-таки – через сердце, – говорит Петр Ильич, – иначе почему ему трудно?

      – Ира, не ешь с полу, – набрасывается на дочку Анна Степановна, – сколько раз тебе говорить! Вон полный стол всего, а она непременно всякую гадость – в рот. Уже замужем – и не стыдно.

      – Подумаешь, – пожимает плечами Ирина, – в эвакуацию я и не то ела. В детдоме что в рот ни сунешь – и хорошо. И хоть бы раз чем-нибудь заболела! Всю жизнь немытые фрукты ем…

      – Да, это правда… – вздыхает Петр Ильич. – В войну лишь бы наесться – кроме голода, ничем не болели…

      – А знаете, – встревает Азарий, – у меня самое обидное воспоминание… В блокаду… Было мне лет пять. Слоняюсь вокруг стола – жду, когда мама принесет чего-нибудь. Хожу вокруг стола и понемножку щиплю соль, чтоб голод заморить. Сосешь, словно что-то ешь. И вот приходит мама и приносит огромную банку сливового варенья. Случалось же такое в блокаду! Хлеба ни крошки – и целая банка