Грехи негодяя. Анна Рэндол

я? – Голос Клейтона звенел от напряжения. Неужели он расстроился из-за того, что ей стало известно о его шпионском прошлом? Или ему не понравилось, что она попросила его о любезности? Но ведь эта любезность не для нее!

      Оливия кивнула:

      – Да. Потому что у меня ничего не получится.

      – А что ты станешь делать, когда я взломаю шифр? Не безопаснее ли сжечь этот листок прямо сейчас?

      – Нет! – Она вскочила, чтобы выхватить у Клейтона листок. – Ведь Малышка лишь один из возможных взломщиков шифра. У графа есть и другие копии этого документа, а также – другие специалисты. Так или иначе, но он все равно прочитает его.

      – Поэтому тебе нужен я?

      Глаза Клейтона метали молнии, но она понятия не имела, чем это вызвано. Да и хватит с нее непонятных намеков.

      Она снова кивнула:

      – Да. Я уже сказала об этом.

      – А к кому ты пойдешь, когда я взломаю шифр?

      Только теперь Оливия наконец поняла, в чем дело. Но неужели он действительно… Какая глупость!.. Не может же он думать… Нет, пожалуй, может.

      – Ты считаешь, что я работаю на Аршуна? И мне поручено заманить тебя в ловушку, чтобы ты взломал шифр?

      – Да, так получается.

      Пощечина прозвучала оглушительно громко. Руку ее пронзило болью, но Оливии было на это плевать. Она должна была стереть мрачную уверенность с его наглой физиономии.

      Заметив отчетливый отпечаток ладони на щеке Клейтона, Оливия почувствовала некоторое удовлетворение и спокойно проговорила:

      – Они похитили меня, потому что ты привел их ко мне. Да, именно ты. Они решили, что я Малышка. Она из твоей компании, разве не так? – Неужели он даже не подумал о том, что ей, Оливии, пришлось пережить за последние две недели?

      – Тогда почему ты невредима?

      Да, очевидно, он не думал об этом.

      – Невредима?… Разве не к моему горлу Аршун сегодня приставлял нож? – Она сбросила тулуп и плащ, продемонстрировав порез на шее и запекшуюся кровь. Потом показала руки, покрытые синяками и царапинами. – Две недели меня держали на судне связанной!

      Оливия подняла с пола тулуп и надела его, оставив его плащ на полу. Пусть лучше она замерзнет до смерти, чем прикоснется к его одежде.

      Клейтон не сводил с нее тяжелого взгляда. Если она надеялась, что ее гневная тирада заставит его раскаяться, то она жестоко просчиталась.

      – Все твои раны – поверхностные, – ответил Клейтон.

      – А может, ты считаешь, что я нанесла их себе сама?

      – Я видел и такое. – Он с невозмутимым видом пожал плечами.

      – Наверное, ты бы предпочел найти меня при смерти.

      Клейтон снова пожал плечами.

      – Во всяком случае, я был бы не удивился.

      Оливия отвернулась к печке, не в силах смотреть на человека, которого когда-то любила.

      – Судя по всему, ты считаешь меня слишком умной. Возможно, даже немного провидицей. Ведь я разработала хитроумнейший план на случай, если человек, которого я десять лет считала мертвым, воскреснет и появится в Лондоне.

      – Они