Грехи негодяя. Анна Рэндол

злости Николай.

      – Идиотка! – заорал он. Схватив Оливию за руку, он резко поднял ее на ноги и стал трясти так сильно, что у нее едва не отвалилась голова. – Ты даже не понимаешь…

      – Что здесь происходит? – раздался незнакомый мужской голос. Причем незнакомец говорил по-французски.

      Николай тотчас отпрянул, и Оливия увидела стоявшего в дверях хорошо одетого юношу. Он был совсем молод – не больше двадцати. Худощавый, светловолосый, в дорогой одежде. За его спиной маячили двое слуг.

      – Она хотела сбежать. – По-французски Николай говорил намного хуже, чем по-английски. Хотя, насколько Оливия помнила, русские аристократы предпочитали французский.

      Юноша же с любопытством уставился на пленницу.

      – Это же Малышка, – проговорил он. – Надо было послать стражников, чтобы ее привели.

      Если это граф, то у нее, возможно, все же был шанс уцелеть.

      – Что ж, ты вполне оправдала мои ожидания. Даже, пожалуй, превзошла их. – Аршун буквально пожирал глазами ее грудь.

      А что, если он поставит на кон ее тело? Сможет ли она пойти на это?

      Оливия вздохнула, не в силах принять решение. Граф молод. Возможно, ей удастся его уговорить…

      – Я не Малышка. Я дочь владельца бумажной фабрики, – заявила она.

      Аршун весело засмеялся – как будто услышал замечательную шутку.

      – Так я и думал! Чудесно! – Он прочистил горло, словно собирался произносить очередную реплику из какой-то роли. – Не дразни меня. Я ведь знаю, что ты можешь взломать шифр, – добавил граф с ухмылкой.

      О Господи, что же это за игра?

      – Я ждал нашей встречи, – продолжал Аршун. – И мне не терпится услышать, как ты соблазнила нашего славного основателя. Насколько я знаю, он был закоренелым холостяком и никогда не удостаивал вниманием женщин. И если ты смогла совратить его… Я хочу знать, что ты сделаешь для меня. – Он поднес к губам ее руку и вдруг замер, уставившись на синяк, видневшийся из-под браслета.

      Другой рукой граф сдвинул браслет и увидел синяки, оставленные веревками.

      – Ты пометил ее! – воскликнул он. – Я же сказал, что на ее теле не должно остаться меток! – Его голос стал капризным, как у испорченного ребенка. – Вот как ты платишь за мое доверие?…

      Николай прижался к стене и с дрожью в голосе пробормотал:

      – Но я ведь должен был убедиться…

      Аршун, не оглядываясь, щелкнул пальцами. Мужчина, стоявший справа от него, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил Николаю прямо в сердце. Тот рухнул на пол с выражением удивления и обиды на лице.

      У Оливии потемнело в глазах. Колени подкосились. Она поняла, что вряд ли сумеет сделать хотя бы один шаг. Но Малышка, несомненно, видела много смертей, поэтому не могла лишиться чувств из-за того, что рядом с ней застрелили человека. Вот и она, Оливия, не могла себе позволить такой роскоши.

      «Не смотреть вниз. Только не смотреть вниз», – подумала она.

      Оливия ненавидела Николая, но теперь его кровь быстро пропитывала ковер, и пятно уже подбиралось к ее атласным туфелькам. Она хорошо