Грехи негодяя. Анна Рэндол

осталась бумага. Она поможет нам их остановить.

      Клейтон снова покачал головой:

      – Нет.

      Она упрямо вскинула подбородок.

      – Тогда я пойду одна.

      – За это стоит умереть?

      Оливия несколько мгновений колебалась, потом ответила:

      – Возможно.

      – Я буду ждать тебя здесь. – Клейтон указал на дверь комнаты, до которой они так и не дошли. – Я уйду ровно через пять минут – с тобой или без тебя.

      Он был уверен, что Оливия откажется от своей глупой затеи, но она утвердительно кивнула и побежала назад. Вот упрямица! Ей всегда надо настоять на своем.

      Клейтон несколько секунд помедлил, потом тихо двинулся за ней. Ее упрямство, возможно, просто ловушка. И вовсе он не тревожился о ее безопасности. Во всяком случае, не слишком сильно.

      Одеяло, которым она закрывала плечи, не скрывало легкое покачивание ее бедер и изящную походку. За десять лет ничего не изменилось. Она и сейчас двигалась чуть порывисто, словно ей было трудно оставаться в покое. Нет, пожалуй, дело не в этом. Ее движения скорее можно назвать вороватыми…

      Но она поступила именно так, как сказала, – зашла в свою промерзшую комнату.

      Услышав, что Оливия возвращается, Клейтон поспешил вперед, вбежал в гостиную и открыл окно.

      Она вошла в одиночестве, сжимая в руке листок бумаги.

      У него отлегло от сердца. Она вернулась одна, без стражников. Она не предала его.

      Хотя… ночь еще не окончилась.

      Стоя у окна, Клейтон взял у нее бумагу и спрятал в карман. Позже он выяснит, почему Оливия посчитала ее столь важной, что рискнула ради нее жизнью.

      Игнорируя сильную боль в правой руке, он опустил свою спутницу на траву под окном. Оливия показалась ему необыкновенно теплой – это чувствовалось даже сквозь одеяло. И еще она была… Клейтон тут же запретил себе думать об этом. Выпрыгнув из окна, он легко приземлился рядом с ней.

      Они успели сделать не более двух шагов, когда в доме началась суматоха. Отсутствие Оливии заметили.

      Она бросилась вперед, и Клейтон едва успел схватить ее за локоть. Если они устроят забег по открытой местности, их наверняка поймают.

      – Пригнись, – тихо приказал он. – Двигайся медленно и осторожно.

      Оливия кивнула и пошла за ним, примериваясь к его шагам. Ее безусловное подчинение смутило Клейтона, вызвало желание обнять ее и прижать к себе. Но время для этого явно было неудачное.

      Теперь им предстояло продираться сквозь кусты. Голые ветки больно хлестали по лицу и царапались даже сквозь плотную ткань плаща. Мысленно выругавшись, Клейтон обнял Оливию, чтобы хотя бы немного защитить ее. Она явно потеряла в весе с тех пор, как он обнимал ее в последний раз. Он помнил, как его руки скользили по ее плечам и обнимали за талию. И помнил, какой восторг он при этом испытывал… хотя ни за что не признался бы в этом даже под пытками.

      Вот и теперь, когда их пути разойдутся… Ох, похоже, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

      Тут двери дома распахнулись, и оттуда стали