Улисс из Багдада. Эрик-Эмманюэль Шмитт

меня открыться. Игра была слишком тонкой для влюбленного парня. Почти жестокой.

      – Тебе не терпится выйти замуж, Лейла?

      – А что? У тебя есть другой вариант?

      Я начинал улавливать ее тактику, но все не мог поверить, что она протягивает мне руку, я думал, что питаю тщетные иллюзии.

      – Когда ты дашь ему ответ?

      – Думаю, в пятницу утром, в полдвенадцатого. Подходящее время для такого дела, правда?

      Я сделал вид, что поглощен созерцанием тучки над высоко закрепленным портретом Саддама Хусейна, где сидели три черные птицы.

      – И каков будет твой ответ?

      – Это кое от чего зависит, Саад.

      – От чего?

      – От моего решения. И от факторов, которые помогут мне его принять.

      – Вот как?

      – Да. От тебя, например.

      – От меня?

      – От тебя. Что ты думаешь?

      – Башир кретин!

      Она счастливо засмеялась.

      – Башир, один из твоих лучших друзей, – кретин!

      – Полный кретин!

      – С каких пор?

      – Да с пятницы – с полдвенадцатого или с одиннадцати тридцати одной, может даже, и тридцати двух… по разным источникам.

      Она от души расхохоталась. Она оценила. Никогда я еще не заходил так далеко в признании чувств. Я как мог продолжал:

      – Ну и наглец же этот Башир! Тихоня! Заявляет о своей склонности тайком, у нас за спиной, не предупредив никого.

      – А что? Должен был послать вам письменное уведомление?

      – Он ведь знает, что многие из нас… тоже…

      – Тоже?

      – Как он… влюблены в тебя.

      Она повела плечами.

      – Это нечестно, – настаивал я. – Он нас обошел.

      – Нас?

      – Нас.

      Меня бросило в жар, я едва не падал в обморок. Я знал, что мне нужно высказать свои чувства, но был не в состоянии. Ничего не поделаешь. Слова не шли. Она подождала, потом, осознав, что мне не удается побороть сдержанность, сказала:

      – А вот тебе, Саад, что нужно, чтобы осмелиться и открыть свою любовь женщине?

      – Война!

      Я выкрикнул это, не подумав.

      Она откинула голову с облегчением и вдохнула небесную лазурь.

      – Прекрасно! Война не за горами. Пока, Саад.

      – Пока, Лейла.

      В тот вечер я не смог заснуть, она тоже, как свидетельствовали назавтра сиреневые тени, окружавшие ее веки.

      В дальнейшем мы говорили не больше, чем в предыдущие месяцы, зато теперь между нами жила общая тайна, делавшая молчание полным желаний, чреватым будущими признаниями, напряженным, как стрела арбалета перед пуском, мы делили на двоих самое многообещающее из молчаний.

      Соединенные Штаты грозили нам устами своего президента Буша. Даже Саддам Хусейн уловил угрозу, раз уж для того, чтобы предотвратить – или отсрочить – столкновение, он впустил на нашу землю экспертов ООН, дабы они убедились, что Ирак не обладает ядерным оружием.

      По окончании проверки они составили доклад. Буш не поверил их отрицательным выводам. Мы – тем более. Мы были убеждены, что Саддам Хусейн располагает