Царство медное. Елена Ершова

лизнул.

      – Сахар, – довольно сказал он.

      Засунул кубик в рот. За первым отправился второй.

      – А потом что? – спросил Виктор. – Когда пройдет ночь?

      – Уедем.

      – Куда?

      – На юг.

      – Если тебе нужно на юг, – сказал Виктор, – почему ты не отправился туда сам?

      – Не могу. Ты чужак здесь. Я чужак там, – пояснил Ян, хрустя сахаром.

      – И для этого тебе обязательно нужен я?

      – Обязательно.

      Подумал и добавил:

      – Уже ничего не исправишь. Договор. А теперь надо поспать.

      И, видя, что Виктор открывает рот, чтобы возразить, добавил:

      – У тебя пара часов. И если вдруг у тебя появятся мысли о том, как избавиться от меня – настоятельно рекомендую подумать.

      4. Аспирантка

      В тот час, когда Монголу, Савелию Кушеву и Мириам Адлер оставалось каких-то пару часов до смерти, на другом конце мира, в однокомнатной квартире на улице Новой города Славен, проснулась Лиза Гутник.

      Проснувшись, первым делом она отметила два факта: первый – выпивать она не умеет совершенно, и второй – ее карьера на поприще науки завершилась.

      Вот и вчера, оплакивая неудачу, Лиза сидела на кухне своей подруги Вероники, размазывала по щекам слезы и жаловалась, что ее никто не понимает, ректорат разгромил ее статью как лженаучную, а руководитель Пеш домогался до нее грязным образом.

      – Трогал меня за колено! – с ненавистью говорила Лиза. – Представляешь? Положил свою мерзкую лапу мне на колено! Ты только подумай!

      Вероника сочувственно вздыхала и подливала подруге шампанское. Такими темпами Лиза очень быстро напилась до состояния, когда горе от пережитого унижения было вытеснено заботой о том, как бы дойти до кровати на своих ногах.

      Теперь наступил новый день, а вместе с ним груз забот, отодвинутых было на второй план, навалился с новой, пугающей силой.

      – Что же мне теперь делать? – спросила себя Лиза.

      Всю свою жизнь, сколько она себя помнила, она стремилась стать кем-то. Стать лучше.

      Она осталась сиротой в три года и до десяти лет жила в детском доме, среди таких же обделенных детей. Родителей она не помнила, остались лишь какие-то неопределенные обрывки воспоминаний, и уж тем более никто не мог сказать с уверенностью, что с ними стало. Директор детского дома утверждал, что произошла авиакатастрофа, воспитательница толковала про пожар, во время которого сгорели все важные документы, а все, что помнила о себе трехлетняя малышка – это свое имя.

      Когда Лизе исполнилось десять, она попала в приемную семью к Гутникам, и надо было отдать им должное – добрые люди старались окружить ее той заботой, в какой нуждался ребенок. Лиза даже была похожа на свою приемную мать – такая же пухлощекая, курносая и русоволосая. Со своими сводными братьями Лиза также общалась прекрасно, она была покладистой девочкой, а мальчишки опекали новоявленную сестренку и до сих пор