Карфаген должен быть разрушен. Александр Немировский

тот книги читает. А ты и днем дрыхнешь, будто ночи мало.

      – Да ведь я не зря сплю, как вы. Я сны вижу.

      – Ну и что тебе привиделось? – спросил Буккон, подмигивая Макку.

      – А то, что…

      Обернувшись, Доссен притянул к себе мешок, вытащил из него матерчатую маску и показал ее Андриску со словами:

      – Сначала умер он.

      На Андриска смотрел старикан с длинным красным носом и широко открытым ртом.

      – А потом ты и ты, – продолжал он, поочередно показав на Буккона и Макка пальцами.

      – А ты остался жив? – протянул Макк.

      – Как тебе сказать. И не жив, и не мертв. Между живыми и мертвыми где-то посредине. Туда и сюда сную на лодке.

      – Понял! – сказал Буккон. – Ты стал Хароном. Но маски Харона у нас нет.

      – Как же нет?

      Доссен полез в свой мешок, вытащил оттуда другую маску и, выставив ее перед собой, просунул в отверстие рта палец.

      – Язык мы приклеим, уши удлиним, щеки подбелим.

      – Пойдет! – согласился Макк. Доссен положил маску на землю.

      – Я догадался, – сказал Андриск. – Вы актеры. А Буккон, Доссен и Макк – имена ваших масок.

      – Молодец! – похвалил юношу Доссен. – Но остался наш Папп.

      Он достал маску Паппа и, протянув ее перед собой, сказал:

      – Умирают актеры, а маски живут.

      – Да, Доссен, еще как живут! – прошамкал Андриск по-стариковски.

      Доссен опустил маску.

      – Я слышал голос Паппа! – воскликнул он.

      – И впрямь похоже, – подхватил Буккон, – точно душа бродяги Паппа вселилась в Андриска. Но все же продолжай свой рассказ, Доссен.

      – Так вот. Сели вы в лодку. Везу вас по Стиксу. Обычно мертвецы молчат, а на вас говорун нашел. Болтаете, словно и не умирали. Едва до другого берега догреб. Ну, пора вам выходить и расплачиваться. А ты, Папп, – обратился он к Андриску, – жадюга, асса не отдаешь, будто проглотил, болтаючи. Ты же, Буккон, и того хлеще отмочил: дал мне, Харону, фальшивую монету.

      – А я что сделал? – поинтересовался Макк.

      – А ты, – Доссен сделал паузу, – а ты, Макк, асс в кулак зажал и кричишь: «Не могу один в Аиде жить!» Плюнул я в Стикс и обратно вас повез, потому что таким прохвостам в Аиде делать нечего.

      – Здорово ты придумал. Каждый самого себя играть будет! – сказал Макк.

      – Это не он, а я придумал! – воскликнул Буккон. – Вижу, человек едет, и говорю: «Смотри, Макк, это наш Папп с того света возвращается». А Макк еще обругал меня: «Вечно ты, мол, со своими глупостями».

      – Все так и было, – подтвердил Доссен. – И когда Буккон произнес «с того света», меня осенило. Я притворился спящим, чтобы думать не мешали.

      – Страшно актером быть, – проговорил Андриск неуверенно. – Все на тебя смотрят.

      – А ты не бойся! – успокоил Макк. – Для людей играем, не для богов. И маски наши через смех говорят правду. Сцена становится трибуной.

      – И трибуналом, – добавил Буккон.

      – А насчет