Последняя песня. Николас Спаркс

майку? Вся мокрая и липкая.

      Ронни поискала глазами Блейз, гадая, куда она подевалась.

      – Проваливай, ладно?

      – Не могу. Па тебя ищет. Наверное, хочет, чтобы ты вернулась домой.

      – Где он?

      – Пошел в туалет, но сейчас будет.

      – Скажи, что ты меня не видел.

      Джона призадумался.

      – Пять баксов.

      – Что?

      – Пять баксов, и я забуду, что ты была здесь.

      – Ты это серьезно?

      – У тебя мало времени, – изрек Джона. – Теперь уже не пять, а десять!

      Ронни взглянула по сторонам и заметила отца, обыскивавшего взглядом толпу. Девушка инстинктивно пригнулась, зная, что никак не сможет пробраться мимо незамеченной, и окинула яростным взглядом своего шантажиста-братца, который, возможно, тоже это понимал. Он умный парень, и она любит его и восхищается талантами шантажиста, но все же он ее младший брат. В идеале ему следовало быть на ее стороне. Но разве это так? Конечно, нет.

      – Ненавижу тебя, – прошипела она.

      – И я тебя тоже. Но все равно это будет стоить тебе десять баксов.

      – Как насчет пяти?

      – Ты упустила свой шанс. Но я свято храню тайны.

      Отец все еще не успел их заметить, хотя подошел совсем близко.

      – Прекрасно! – Она порылась в карманах, сунула ему смятую десятку, и Джона прикарманил деньги. Оглянувшись, она увидела, что отец движется в их направлении, и нырнула за лоток. К ее удивлению, Блейз тоже оказалась там и преспокойно курила.

      – Проблемы с отцом? – ухмыльнулась она.

      – Как мне выбраться отсюда?

      – Дело твое, – пожала плечами Блейз. – Но он знает, какую майку ты носишь.

      Час спустя девушки сидели на скамье в конце пирса. Ронни по-прежнему скучала, но уже не так сильно. Блейз оказалась прекрасной слушательницей с весьма оригинальным чувством юмора и, что важнее всего, любила Нью-Йорк не меньше Ронни, хотя никогда там не была.

      И расспрашивала новую подругу о самом обыденном. Ей было интересно все: Таймс-сквер и Эмпайр-стейт-билдинг, статуя Свободы – словом, все туристические приманки, которых Ронни всячески старалась избегать, но все-таки постаралась порадовать новую подругу, прежде чем рассказать о настоящем Нью-Йорке: клубах в Челси, музыкальном театре в Бруклине, уличных торговцах в Чайнатауне, где можно было купить контрафактные записи или фальшивые сумочки от Прада, да и, собственно говоря, почти все, причем за сущие гроши.

      Она говорила, и в ней все сильнее росло желание оказаться дома. Где угодно, только не здесь.

      – Я бы тоже не хотела приезжать сюда, – согласилась Блейз. – Тут тоска зеленая.

      – Сколько ты здесь живешь?

      – Всю жизнь. Но я по крайней мере хоть одета классно.

      Ронни купила дурацкую майку с Немо, зная, что выглядит глупо. На лотке были майки только самых больших размеров, и эта штука доходила Ронни практически до колен. Единственным преимуществом майки было то, что в ней можно незамеченной проскользнуть мимо отца. В этом Блейз оказалась права.

      – Кто-то говорил, что Немо – это круто.

      – Она лгала.

      – Что