Танжер. Фарид Нагим

так ждал, надеялся и верил, что зазвонят опять колокола, и ты войдешь в распахнутые двери». Песня с утра в голове. Поставил чайник. Хлеб, нарезка, меня подташнивало. Пошел в туалет, но вытошнить не смог. Почистил зубы. Она проснулась, глаза у нее были ясные. Она стеснялась меня.

      – А кто там?

      – Это хозяева, не бойся.

      – Ты что, комнату снимаешь, что ли?

      Ей было неловко выйти, она обмоталась моим полотенцем, выглянула за дверь и выскользнула.

      Потом она так и ходила обмотанная полотенцем. Мы пили чай, и было дико, что она проститутка и скоро уйдет. Я так много говорил и рассказывал ей, и все равно задыхался от переполнявших меня слов и историй. Она осматривала комнату, с фальшивым интересом прислушивалась и не скрывала своей насмешки надо мною, она все поняла про меня. Я расспрашивал ее про их жизнь, терялся, как назвать, и называл их – «вы, женщины легкого поведения».

      – Ты хочешь сказать, мы, бляди? – покривила она запекшиеся губы.

      Теперь это была рядовая, меркантильная девушка, со своим интересом в большом городе. И все же очень хотелось, чтоб она осталась. Она отерла большие губы ладонью. Осмотрела себя. Нашла трусики и чулки.

      – Отвернись, я оденусь.

      Потом я подал ей пальто.

      – Дай мне денег на такси.

      У меня оставалось только пятьдесят тысяч на жизнь. Я вспомнил Германа и автоматически сказал, что денег нет, очень мало.

      Большие запекшиеся губы шевельнулись в усмешке.

      – Я вчера кончила от тебя, – сказала она и посмотрела на меня мягкими глазами. – У меня такое первый раз с клиентом, а ведь это вредно для нашей блядской психологии.

      «А ты опять сегодня не……». Я просто пожал плечами.

      – Можно, я твой телефон запишу? – попросила она.

      И я дрожащей рукой написал на бумажном квадратике номер и свое имя. Потом перепроверил номер. Ошибки не было. Точно. Да. Не было.

      – Номер, наверное, не тот записал? – она с мягкой, родственной усмешкой посмотрела на меня.

      – Да ты что?!

      Она бережно свернула бумажку и положила в карман. Я достал из плаща пятьдесят тысяч и вывернул перед ней все карманы.

      – Это последние, точно!

      – Спасибо, – сказала она.

      Я открыл перед ней дверь и все не верил, что она уйдет. Она вышла на площадку, спустилась на три ступени вниз и обернулась:

      – Думаете, это вы меня трахнули? Это я вас трахнула!

      Я представлял, как она идет по улице и постепенно теряется в толпе.

      Вся кровать, вся моя одежда и особенно плащ были в белых волосках от ее мохеровой кофты. Подушка пахла дешевым и приторным запахом. Жалко было ее красивого тела и грязных пяток, и долго еще жили у меня во рту ее полные сладкие губы и сладкий синтетически свежий запах жвачки.

      Восемь

      Одинокому так легко вставать ранним утром. Дрочил, подсчитывал в уме, сколько уже должен людям. И вставал.

      Итого: Герман – 150 $, Гази – 200 $, Флюра – 400 тыс. руб., Магда – 100, Полина Д. – 100, Нелли – 50, Димка – 50, Валя – 30.

      У