Танжер. Фарид Нагим

от компьютера.

      Когда он был маленький, их армянская семья какое-то время жила в казахском ауле, и он немного говорил по-казахски.

      – Жаксы, жаксы махан кал. Рахмет сахан! – ответил я.

…………………………

      стрейнджерс ин де найт ту лавью ппплс и ай лав ю-ю-ю…

      ла-ла-ла… ла-ла и ай лав ю-ю-у-у…

      …стрейнджерс ин де найт ту лавью пиплс и ай лав ю-ю-ю… ла-ла-ла… л а-ла-ла и ай лав ю-ю-у… стрейнджерс ин де найт ту лавью пиплс и ай лав ю-ю-ю… ла-ла-ла… ла-ла-ла и ай лав ю-ю-у-у…

      …стрейнджерс ин де найт ту лавью пиплс и ай лав ю-ю-ю… ла-ла-ла… ла-ла-ла и ай лав ю-ю-у-у…

…………………………

      – С почты.

      – Никто Вам не звонил… Вам может месяц назад звонили.

      – Звонили, доченька.

      – О, боже мой…

      Доченька!

      – Я Вам не доченька, достали уже!

      Бог ты мой…

      Хоть помирай ложись…

…………………………

      – Жок-жок, кирек имес, сахан рахмет!

      Я решил, что ничего не буду рассказывать.

      – А что мать ее?.. А Аселька?.. – все выспрашивала Ксения на кухне.

      Я вдруг увидел на шкафу пластиковую игрушку, которую привез для Женьки, она так же лежала там, как я ее и положил два месяца назад.

      – Они же всю жизнь прожили вдвоем, Ксения, – сказал я. – Ведь отец их бросил, когда Асельке было семь лет. С тех пор они только с матерью.

      – У нее мать страшная женщина, скажу я тебе, я же ее тогда видела, так все запущено! Мы выпили.

      – Я пас, – сказал Гарник. – Надо слоган для Билайна придумать.

      – Мне так жалко тебя, Анвар, – вдруг сказала Ксения. – Ведь ты тоже был маленький, как Женька, тебя тоже мама рожала…

      – И я заметил, Ксения, когда у нас с Аселькой все хорошо, матери ее плохо, она одна… а когда мы с Аселькой ссорились и не разговаривали, то мать расцветала, она даже ко мне начинала хорошо относиться, представляешь? А я приехал с грошами, у меня там не было работы, там вообще мало у кого есть…

      «Какие-то художники их знакомые, весь день играли в пинг-понг. Их деревянный дом казался заброшенным, умершим. И только звон пинг-понга. Там такой густой вдруг повалил в октябре снег. Ночью я слышал, как ломаются, трещат и обрушиваются от тяжести снега ветви. А утром все растаяло, и земля была зеленая от листьев. Ночью снова ветрено и холодно. Густо сыпались вдоль стен домов и по всей улице желтые листья, как беженцы какие-то, а между ними летала летучая мышь и сиротливо цеплялась за жестяной подоконник ярко освещенного окна. Кипение листьев в сухих арыках… И вот там, в Азии, все это мне вдруг так напомнило Крым. Я шел по улице, а мне навстречу, из темноты парень казах, что-то не так в нем было, он подошел вплотную, посмотрел в мое лицо, блеснул глазом, блеснул смешными золотыми зубами и пошел дальше, я медленно обернулся и тогда увидел, что у него в руке нож с длинным лезвием».

      – …мало у кого есть работа, я все пытался устроиться, Ксения, но у меня ничего не получилось…

      – А мать её что?

      – …………………………… – говорил