Танжер. Фарид Нагим

с которым стало легче, конечно.

      Он вздохнул.

      – Ты чего вздыхаешь?

      – Что? Да-а. Ты знаешь, я даже и не знаю.

      – И вот я, Кир, той осенью, стою на нашей остановке и вижу тебя – ты идешь в красных обтягивающих джинсах, и у тебя короткая стрижка, я даже не узнал тебя, а потом обрадовался, я знал, что ты изменишься после Германии.

      – Как ты после армии?

      – Не-ет, в другую сторону, но все же изменишься.

      – A-а, ну да.

      – И все еще говорили тогда: вы видели Кирилла в красных джинсах? Вы видели Иошкина в джинсах?

      – Да-а?

      – Да, говорили. И в тебе уверенность какая-то появилась.

      Он вздохнул и сунул руку в карман.

      – А мне так страшно было возвращаться в Россию, Анвар. Самолет завис над Москвой, я увидел приближающиеся огни и подумал: вот Россия, лагеря, смерть. Я испугался.

      – Да-а, я понял твое чувство… Нелли Рубер работу предложила. Редактор. А, Кирилл, ну какой я, на хрен, редактор? В этой интеллигентной панаме, шарфике и чужом пальто крадусь через чердак в общагу, живу там и прячусь, важным, кредитоспособным голосом звоню московским журналистам с таксофона. А мне никто не звонит.

      Он мучительно задумался.

      – Ты знаешь, ну позвонят еще, скоро же Новый год, никто не работает уже, на самом деле. Не переживай, – он вздохнул.

      «Да, финансовый год заканчивается… Что он все вздыхает?»

      – А это чьи сигареты, Кир?

      – Мои, кури.

      – Ты же не курил?

      – Так, иногда.

      – «Счастливый удар» или «Тебе повезло», сигареты американских рабочих, говорят.

      – Ты знаешь, я же немецкий учил.

      Черное окно. Голая лампочка под потолком. Водочный озноб. Вот моя рука с сигаретой. Такое чувство, что за Кириллом кто-то прячется. Приятно закурить после водки, почувствовать, как дым сжимает трахею.

      – Спасибо, тебе, Кир.

      – Ла-адно.

      – Я так наелся и, можно сказать, напился. Странно все-таки, что они мне не звонят. Журнал нужно сдать в январе… а ты как в РГГУ устроился?

      – Через Аллу Адамовну.

      – A-а, она хорошо к тебе относилась.

      – Я французский начал учить, на курсы хожу.

      – Ого!

      – Познакомился там с кубинцами, парень с девушкой, достаточно эротичные люди, Анвар, раскрепощенные сексуально.

      – Так смешно, Кир, что ты об этом говоришь… эротично, сексуально… просто не видел тебя давно. Что ты все вздыхаешь, Кир?

      – Да? А я и не заметил.

      Он закурил, пальцы его дрожали.

      – Ты знаешь, эти кубинцы такие открытые, яркие! Я так комплексую со своей внешностью.

      – Ты красивый, Кирилл. Я давно уже заметил, что ты красивый. Вот повернись в профиль. У тебя профиль красивый. Нос такой изогнутый, как у старорусского витязя, который из леса смотрит в степь!

      – Скажешь тоже.

      – И подбородок мужественный.

      Он мучительно задумался.

      – Нет, я не верю тебе, нет.

      – Ну точно тебе говорю! Ох, ну как мне доказать тебе, а?!

      Он вздохнул, сунул руку в