Рубин Карашэхра. Наталья Турчанинова

нас. Буллфер был мастер на такие штуки. Видимо, этот же фокус он проделал, когда пробирался в мою спальню.

      Мы вошли в слабо освещенную комнату. Буллфер сел в кресло, я подошел к окну и отодвинул гардину. Через несколько минут в темноте замелькали огни факелов, послышались звуки рога, во дворе залаяли собаки, заржали лошади и загомонили люди. В замке поднялась суета. Госпожа возвращалась после увеселительной поездки. Скоро в коридорах раздались веселые голоса, обрывки песен, деликатный женский смех и смягченная мужская брань. Потом у самой двери кто-то остановился, прозвучало негромко: «Веселитесь, господа, я сейчас…», и в комнату вошла наша долгожданная леди. Негромко напевая, она швырнула хлыст в угол, подошла к зеркалу, посмотрела в него и вдруг стремительно обернулась, роняя на пол коробку с пудрой.

      – Кто здесь?! – пролепетала она. Ее рука потянулась к колокольчику, стоящему на столе.

      – Не нужно никого звать, моя дорогая леди, – сказал Буллфер негромко.

      Виктория вскрикнула, дернула за шнур, и светильник под потолком ярко вспыхнул, осветив комнату, кресло, в котором сидел Хозяин, меня, почтительно и безмолвно стоящего рядом с ним.

      – Святые небеса! – прошептала она. – Вы?!

      Красивая девушка. Высокая, стройная блондинка. Немного эксцентричная и взбалмошная, но в целом очень даже… На ней была алая «амазонка», расшитая золотыми цветами, и длинный белый шарф, волосы убраны в сетку, блестящую драгоценными камнями. Красивая девушка, и испуг ей идет. Приятно было смотреть на ее лицо, теряющее надменность и высокомерие.

      – Буллфер, вы?! А я слышала, что… – она прикусила губу, сообразив, что сказала лишнее.

      Хозяин подался вперед.

      – Слышали что? Что я мертв?

      – Да, – выговорила она с трудом.

      – Нет, моя дорогая, я жив. И вижу, ты очень рада этому.

      Виктория покраснела, залепетала что-то невнятное, но быстро взяла себя в руки и лучезарно улыбнулась.

      – Конечно! Простите, Хозяин. Я… я счастлива, что вы посетили мой скромный замок. Не хотите ли вина?

      – Хочу, – сказал Буллфер, рассматривая ее в упор. Виктория снова потянулась к колокольчику, но стремительно отдернула руку:

      – Нет. Я сама принесу.

      Она почти выбежала из комнаты. Булф тихо зарычал и стукнул кулаком по подлокотнику.

      – Боится. Ждет – не дождется, когда я уберусь отсюда. Уже смоталась к Хул и заверила ее в полной своей преданности. Дай мне ее перстень.

      Я поспешно стянул украшение с пальца. Буллфер надел его, полюбовался золотым блеском и довольно усмехнулся. Спустя минуту прибежала Виктория с подносом:

      – Красное вино. Как вы любите.

      Буллфер лениво потянулся за бокалом, и Виктория вздрогнула, увидев на его руке свой перстень. Ее щеки снова побелели. Я отлично понимал девушку. В прежние времена, когда Булф был в зените славы, она, конечно, хотела добиться его расположения. И добилась в конце концов. Вот он, пожалуйста, сидит в ее спальне с дареным кольцом на пальце. Правда, поздновато. Власть успела поменяться. Виктория снова защебетала