Рубин Карашэхра. Наталья Турчанинова

землю палкой. Энджи, пригорюнясь, зябко кутался в мою куртку. Кажется, он разочаровался в своих совершенных собратьях и явно потерял всякую надежду. Я решил его подбодрить.

      – Ну что, Энджи? – спросил я, поворачиваясь к нему. – Выгнали тебя твои?

      – Почему ты так решил? – удивился он, подняв на меня небесные глаза.

      – Ну как же!.. – я кивнул в сторону полустертой пентаграммы. – Она же тебе сказала, что снимает всякую ответственность и все такое…

      – Я не отвергнут, – возразил Энджи. – Я могу вернуться в любой момент, и меня примут. Но я не брошу Буллфера, раз виноват в том, что с ним произошло.

      Подумайте, какая забота! Вот нашелся радетель о благе демонов!.. А если честно, что-то в его словах меня насторожило.

      – Ну-ка, если можно поподробнее.

      Энджи устроился удобнее под моей курткой, и глаза его заблестели в подозрительном вдохновении.

      – Меня не могут изгнать, потому что любят. А любить для нас – это дать свободу. Каждый имеет право развиваться сам, как хочет, потому что однажды все равно придет к истинному пониманию мира, то есть сольется в своих чувствах с Высшей Справедливостью. Это неизбежно для всех существ. Хотя, конечно, – печально добавил он, – пока не все понимаешь, иногда совершаешь ошибки. Но за них нельзя осуждать, Гэл. – Ангел взволнованно всматривался в мое лицо, надеясь, что мне близки его переживания.

      …То есть никто из ангелов не осудит…

      Пока я понял только одно – похоже, Энджи начинает оправдываться. Вот только перед кем?.. Я взглянул на Буллфера, но тот продолжал отрешенно разглядывать небосвод и совсем не обращал на нас внимания. Тогда я решил сам придраться к странной ангельской логике.

      – Значит, пока этой вашей справедливости высшей не поймешь и не знаешь точно, что делать, твори что хочешь? Как мы, что ли, демоны? Круши, грабь, убивай!.. И никто Не осудит. Я так понимаю?

      – Нет, Гэл, – в голосе Энджи послышались мягкие наставительные нотки. – Нет. Поступки не должны причинять никому зла. Если любишь, не станешь причинять боль, наше представление о любви и есть понимание справедливости.

      Любовь, справедливость, боль, свобода – в голове у меня все перемешалось, и как-то даже она стала побаливать.

      – А ты попроще не можешь объяснить?

      – Тот, кто любит, не должен принуждать, заставлять или требовать. Ангелы имеют право только предлагать сделать выбор.

      – Чего?! – возмутился я. – А как же власть, закон? Неужели ваши ангелы такие размазни? У нас вот порядок потому что есть жесткая рука. Во всем должна быть ясность. Хозяин – правит, бесы – работают, демоны – воюют, а люди платят налоги.

      – Требование подчиняться – это проявление эгоизма. А эгоизм противоположен нашей любви, – заявил Энджи.

      – Почему? – не понял я.

      – Заставлять других делать что-то так, как удобно тебе, неправильно. Истинно любящий только радуется, когда любимое существо идет своим путем. Поэтому мы не требуем ни поклонения, ни жертвоприношений от людей. Нам ничего не нужно. Мы хотим одного