Пассажирка с «Титаника». Наталья Солнцева

откликаться на Уну. В этой новой жизни мне все давалось с трудом.

      Когда Хозяин повел нас в районный универмаг покупать одежду, я дольше всех возилась в примерочной. Меня подгоняли, надо мной посмеивались. Наконец мы переоделись. Я с наслаждением сбросила поношенные лохмотья и облачилась в темные брюки, серый свитер и курточку.

      – На кого ты похожа? – переглядывались девушки. – На облезлую мышь! Ничего поярче не нашлось?

      Хозяин не вмешивался в наши перепалки, ни за кого не вступался, никого не одергивал. Он заранее предупредил нас, что драк не потерпит и забияку незамедлительно вернет домой. Худшей угрозы нельзя было изобрести. Поэтому мы не переступали черту.

      Денег у нас не было, и мы находились на полном иждивении Хозяина. Он нас кормил, снимал нам номер в придорожных гостиницах – один на троих. Не знаю, как другие, а я была счастлива. Впервые за свою короткую жизнь я мылась в нормальном душе, вытиралась чистым полотенцем и спала на свежих простынях. Это казалось мне раем. Если бы не мысль о борделе, которую заронили в мой ум Хаса и Тахме, я бы ощущала истинное блаженство.

      Я не только не выносила зеркал. На секс с мужчиной тоже было наложено внутреннее табу. Я еще не ведала, почему. Моя мать не стеснялась заниматься «этим» с собутыльниками после совместных возлияний. Дети ей не мешали. Она с животной простотой отдавалась на наших глазах таким же пьяницам, как сама. Мы относились к сексу с пониманием. Это была часть нашего существования, от которой никуда не деться.

      Я не смотрела в Интернете порно по причине отсутствия у нас компьютера и денег на посещение компьютерного салона. Зато акт соития множество раз совершался в моем присутствии, и я питала к нему отвращение, но не смущение. Слово «бордель» всколыхнуло воспоминания и активизировало мое табу. Секс так же выходил за рамки моей судьбы, как и зеркала.

      Я была малограмотна и туповата, но знала, что такое проституция. Неужели моя мечта вырваться из нищеты разобьется о продажный секс? Я едва вошла в пору отрочества, и мои мысли были наивны, примитивны с нынешней точки зрения. Но даже тогда я опиралась на собственное кредо и подчинялась собственной логике. Эта логика говорила мне, что я не смогу стать проституткой, сколько бы мне ни платили. Мое кредо подразумевало нравственную и телесную чистоту. Я обязана была хранить себя для чего-то иного. Вопросом «Для чего именно?» я до поры до времени не задавалась.

      У меня был один выход – улучить подходящий момент и бежать. Куда я пойду? На какие средства буду жить? Это отошло на второй план по сравнению с побегом. Сначала надо вырваться от Хозяина, а потом думать, как быть дальше.

      Я приступила к подготовке. Вместо того, чтобы тратить время на пустую болтовню со своими спутницами, я сидела и размышляла. Прежде чем уснуть, я придумывала способ за способом, которые затем отметала. Ни один не казался мне надежным.

      – Грустишь, Уну? – заметил Хозяин. – По матери соскучилась?

      – По сестрам, – выкрутилась я. – Как они там без меня? Небось, голодают.

      – У каждого – свой путь.

      – Мне их жаль…

      – Ты лучше