Пассажирка с «Титаника». Наталья Солнцева

улетучился. На усталом лице виднелись веснушки и красные пятнышки на лбу и щеках.

      – Она сможет идти?

      – Ей вкатили большую дозу транквилизатора, – сообщил Игорь. – Она засыпает. Если надо, я помогу донести ее до машины.

      Дора оставалась безучастной. Она слышала, о чем говорят, но у нее не было сил даже пальцем пошевелить…

* * *

      Глория с удовольствием доедала мамины пельмени. Та сидела напротив и делилась последними новостями.

      – Помнишь Генриха Семирадского? Вы учились вместе в медицинском.

      – Конечно, помню. Он был стоматологом в частной клинике, потом открыл свой кабинет. Мы давно не виделись.

      Глория еще не закончила фразу, как перед ней возникло лежащее лицом вниз безжизненное тело мужчины в светлой рубашке и темных брюках. Она поперхнулась, закашлялась и отодвинула тарелку. Аппетит пропал.

      – Генрих умер, – сказала мать. – Звонила твоя однокурсница, спрашивала тебя. Ты пойдешь на похороны?

      – Он умер? Ты ничего не напутала?

      Глория задавала вопросы, хотя ответ был ей известен.

      – Помилуй, речь идет о похоронах. Как я могу напутать? Если хочешь, позвони и сама все узнай. Ты общаешься с кем-нибудь или по-прежнему живешь затворницей?

      – Я уехала из Москвы для того, чтобы уединиться.

      – Тебе не кажется, что твое уединение затянулось?

      – Ма, не начинай.

      Мать укоризненно вздохнула и поправила волосы. Она всегда так делала, когда поведение дочери не соответствовало ее ожиданиям. Кто бы мог подумать, что ее красавица Глория рано овдовеет, променяет Москву на глухую деревню и слышать не захочет о новом замужестве. А ведь она еще молода, умна и не лишена амбиций. Хотя теперь уже непонятно, остались ли амбиции.

      – Тебе надо бывать в обществе.

      – Ма, у меня есть все, что нужно. Поверь!

      – Деньги не заменят счастья, доченька. Ты спохватишься, но будет поздно.

      – Я не о деньгах, ма, – улыбнулась Глория.

      – Слава Богу, твой Толик не оставил тебя без средств. О покойных плохо не говорят, но…

      – Вот и не говори, – перебила дочь.

      – Ладно, ладно.

      Мать нахмурилась и уставилась в окно. Молчание длилось не более минуты. За это время Глория успела понять достаточно. Ее родители страдают из-за того, что она живет «не по правилам». Ребенок должен стать продолжением родителей, во всяком случае, они ждали внуков, которые скрасили бы наступающую старость. А Глория, кажется, не собирается рожать. Она не стала врачом, как они надеялись, и прозябает в подмосковном лесу, вместо того, чтобы блистать в столице.

      – На твои деньги ты могла бы…

      – Ма!

      – Молчу, – обиделась та. – Тебе слова не скажи. Все-то ты знаешь, все делаешь по-своему. А мы с отцом тебе не чужие! Мы тебе добра хотим!

      – Когда похороны?

      Мать осеклась и сердито сдвинула брови. Дочка ясно дала понять, что не нуждается в ее наставлениях. Как быстро она выросла!.. Как неумолимо летят вперед годы!..

      – Завтра. Это где-то за городом. Московские кладбища переполнены. Ты бы позвонила Ирише, уточнила