Нопэрапон, или По образу и подобию. Генри Лайон Олди

не спешила закрываться. Ресницы все хлопали и хлопали, гоняя легкий сквознячок; я улыбался уже из последних сил, а для себя переименовал мордочку в ведьмочку. Точно, ведьмочка и есть. Помню, ее привел в сентябре кто-то из наших, гордо сообщив на ухо:

      – Крутая сенсиха! С сертификатом…

      Моя кислая физиономия разом остудила его пыл.

      Сенсиха и впрямь оказалась крутая. Когда я изредка являл младшим свой светлый лик, а они выжимали меня до седьмого пота, сдирали семь шкур и устраивали семь казней египетских – ведьмочка регулярно забивалась в последний ряд. В угол, в самый дальний. Круглолицая хохлушка, местная Солоха, она тайком сообщила своему приятелю, что от меня исходит столб огненный и фиолетовое свечение, чего ее хрупкая аура никак перенести не может.

      Странно: перенесла и не сбежала.

      Редкость.

      Поверьте мне на слово: наиредчайшая редкость.

      – Спасибочки, – неприятным баритоном повторил я. – Извини, родная, но я не могу в присутствии посторонних ликвидировать энергетическую утечку. Канал «ци-лунь» сбоит, понимаешь?

      Это она понимала. Это она еще как понимала, и я наконец остался один.

      Услужливое воображение мигом нарисовало картинку. Я соглашаюсь на помощь ведьмочки, она вихрем влетает в тренерскую и, грациозно сбросив кимоно (эт-то непременно, господа мои!), втирает мне в коленку дымящийся отвар. А я выпендриваюсь доморощенным Воландом, слушая вполуха, как из-за стены громыхают заклинания вкупе с методичным воплем хора демонских глоток.

      Любой нормальный человек, сосчитай при нем до десяти по-японски, примет это за наигнуснейшее заклинание в десять этажей.

      – Р-рэй!

      Ага, значит, все. Надо плотно закрыть дверь.

      – Надо дверь закрыть, – сказал Ленчик, входя и брякая засовом. – Они тебя лечить хотят. Мануально и по-всякому. Слышь, Семеныч, ты как?

      – Отлично. Теперь буду хромать на обе ноги.

      Лицо Ленчика выразило неодобрение. Интеллигентное неодобрение, с каким он обычно просит закрыть форточку (сквозит!) или ищет заваленные чужим барахлом кальсоны (на улице сыро!). У младших это поначалу вызывает улыбку; у остальных – ничего не вызывает. Привыкли. Даже легенд насочиняли, впору эпос составлять. А правда тихо лежит себе у Ленчика в боковом кармане: затертая корочка инвалидского удостоверения.

      Редко кто верит с первого раза, что этот крепыш с осколком в позвоночнике сам поднял себя из кресла. За волосы. И с тех пор не боится ничего, кроме сквозняков и простуды.

      Ладно, замнем. Тем паче я прекрасно помню, с каким упрямством Ленчик требовал еще у Шефа перевода в мою группу, хотя стаж его занятий вкупе с опытом тянул на большее – я тогда средние года учил. Боже, как давно это было…

      – Читал?

      В поле зрения объявилась вырезка из газеты. Я привстал, и колено мигом напомнило о себе. Да, точно, до конца лета, никак не меньше… Вырезка бумажным мотыльком трепыхнулась в воздухе и подлетела ближе.

      Я взял ее. Скользнул равнодушным взглядом.

      «ГЛАДИАТОРЫ, или БИЗНЕС ДО СМЕРТИ». Над заголовком,