Московский физико-технический. 1965—1971. Зоя Криминская

от электрички вся в слезах, а Ефим уехал.

      – Ты ко мне равнодушна, – сказал он, – только смеешься над моими чувствами.

      Бредя вдоль шпал, заплаканная, и не решаясь пойти в таком виде в общежитие, а пытаясь успокоиться, я встретила Володю Александрова, миловидного полного мальчика из нашей группы, улыбчивого и уравновешенного.

      Вовка был хороший товарищ, терпеливый и внимательный в общении с девушками – видимо сказывалось наличие сестры-близнеца.

      Как-то раз, я помню, он сказал:

      – За 18 лет совместной жизни мне страшно надоела моя сестра.

      Увидев меня в таком виде, Володя остановился и взял меня за руку:

      – Я еду на шахматный турнир, матч-реванш между Петросяном и Спасским, поедем со мной, ты развеешься и успокоишься.

      Он даже деликатно не спросил, в чем дело, а я не стала говорить, что поссорилась с Ефимом. В группе все знали, что у нас любовь, но мало ли почему слезы.

      Всхлипывая, я всё-таки собралась с духом и поехала с ним.

      Тогда шахматные матчи отслеживались всеми, даже моей бабушкой, я увидела Петросяна и Спасского живьем, и я никогда не думала, что это так просто и интересно, побывать на матче. Правда партию отложили, и мы ушли, не узнав результата, но всё равно, я отвлеклась и успокоилась. Володя проводил меня до электрички и хотел даже до общежития. Но я отказалась:

      – Нет. Не беспокойся, я доберусь сама.

      Вернувшись в общежитие, я легла, но не спала, а сочиняла стихи, стараясь отделаться таким образом от своего смятения и посмотреть на ситуацию со стороны. Но мои жалкие, сугубо конкретные опусы не приносили облегчения и никак не отражали моих чувств.

      «Ты помнишь, вечер был,

      И тучи комаров,

      Ту электричку ждали мы

      Тоскливо и без слов.

      И я ушла, ушла вдоль шпал…» и т. д.

      Утром вернулся Ефим, сказал, что не может без меня, ему плохо, пусть всё будет так, как я решила, и на неделю мы успокоились, сдали анализ, а потом началось всё по новой.

      В общем, перед последним экзаменом и моим отлетом к маме в Караганду, я не выдержала и решилась, уступила его домогательствам и своим чувствам и приехала к Ефиму.

      Утром я быстро шла по двору, стараясь незаметно проскочить мимо любопытных глаз его соседок. Шла я быстро, опережая Хазанова, как будто не рядом с ним.

      Вдруг Ефим резко дернул меня за руку и развернул лицом к какой-то женщине:

      – Вы только посмотрите, Марья Петровна, какую я себе красивую девушку отхватил.

      Я полыхнула румянцем от неожиданности и, вырвав руку, отвернулась.

      – Что-то больно скромна твоя девушка, смотри, Фима, – заметила соседка.

      На другой день мы смотрели в ДК «Вперед» вышедший тогда на советский экран фильм «Соблазненная и покинутая», и Ефим, когда главный герой говорит, что он не хочет жениться, потому, что невеста ему уступила до брака, испуганно обнял меня за плечи и шепнул в ухо, успокаивая:

      – Боже,