Солнцевод. Роман. Владислава Подлубная

была поражена. Невероятно! Сколько же картин должен был написать Солнцевод, чтоб в деталях, в течение десяти минут, демонстрировать нам восход? Тишина. Все сидели неподвижно. Я обвела взглядом присутствующих, и заметила, что лица их стали добрее, а глаза будто «посветлели»: не было уже поволоки, скрывающей зрачки. Впрочем, прозрение длилось всего минуту: взгляд жителей становится туманным, морщины выступают более явно, тела чернеют. Поднялся ветер и принес запах гнили, протяжно и тоскливо «засмеялись» гиены: ничего более жуткого я не слышала в жизни. Люди повернули головы в мою сторону, будто впервые заметили, шепот прошел меж рядов, меня рассматривали, не таясь. Сперва я трусила и не могла смотреть на них: как можно говорить с… трупом? Человеком без глаз? Их восковые лица ничего не выражали! Я с вызовом, обозлившись, посмотрела на толпу. Мое безмолвное «восстание» было прервано вопросом вождя:

      – Как тебе? В этот раз ты видела все с самого начала.

      – Не могу описать. И впрямь – восход! Впечатление, словно в комнате светлее стало. И как художник это делает?

      – Не знаю. Никогда не спрашивал – вождь не врал.

      – И вам никогда не было интересно, как он успевает рисовать столько огромных картин? И как он их незаметно переменяет, чтобы получился «фильм»?

      – Нет. Зачем же? Мы видим Солнце, этого довольно.

      – А если он умрет, или заболеет, или просто не захочет больше этим заниматься, кто заменит мастера? Разве у него нет учеников?

      Вождь с чрезвычайным удивлением заметил:

      – Ученики? Умрет? Хм… никогда не думал над этим! Что будет тогда? Какие странные вопросы у тебя!

      Сконфузившись, будто родитель, отвечающий на вопрос ребенка «Откуда берутся дети?», я пролепетала:

      – И правда, я не подумала, простите.

      Поглядев по сторонам, отмечаю, что никто меня больше не рассматривает, я будто растворилась. Люди разошлись по делам, зал опустел, а Вождь сел на свой «трон», размышляя над чем-то.

      – Могу я прогуляться?

      Вождь не отзывался, тер виски указательными пальцами и что-то причитал. Я медленно сделала шаг. Никто не окликнул меня, не остановил, не запер дверь, не связал и не пырнул ножом. Так что «внутренний критик» заткнулся. На время. Я ускорилась, двигалась все увереннее, меня не тронут! Иду, сама не знаю куда, останавливаюсь у дверей какого-то странного круглого дома без окон. Впечатление, что луна упала с неба да так тут и осталась, надеясь осветить городок. Улицы вновь опустели. Люди появлялись и уходили в никуда и невозможно было понять, какой у них распорядок дня (если такой имеется) и чем они занимаются, жизнь словно остановилась. Никто не спешил на работу, никто не готовил, не убирал, не слышно смеха или ссор, ни даже голосов. Нет рынков или магазинов. А когда завершится день – вообще не ясно. Ведь Солнцевод должен окончить картины! Наверное, он единственный