Чёрный Янгар. Карина Демина

чтобы хрустнула шея, но нубу рывком подтянул Янгара к себе. Дернулись темные губы.

      – Амок, – прочитал Янгар.

      А потом и второе слово:

      – Беги.

      Нубу умер сам. И это огорчило зрителей. А Хазмат и вовсе пришел в ярость.

      – Не жалей, – говорил он Янгару, перемежая слова с ударами. – Никогда и никого! Не жалей!

      Рассвет Янгар встретил в глиняной яме, куда отправляли тех, кого Хазмат желал научить послушанию. И, опустившись на дно – такое упоительно прохладное, – Янгар свернулся калачиком. Он умел переносить боль, но не знал, как отогнать кошмар. Стоило смежить веки, и он видел разодранное горло, чувствовал кровь на губах и слышал шепот:

      – Беги.

      Тот нубу приходил всякий раз перед вспышкой. Всего за долю мгновения, предупреждая, что мир вот-вот треснет. И постепенно Янгар начал испытывать к нему благодарность. Но сегодня нубу оставил его. И уже соскальзывая в алое марево безумия, Янгар попытался сдержать удар.

      Его тело переставало принадлежать ему. И черное лицо нубу вдруг сменилось смуглым узким лицом Хазмата. Тот поглаживал длинные усы и кривил губы, приговаривая:

      – Не жалей. Никогда и никого.

      Хазмат исчез, и появился Ерхо Ину. Он ничего не говорил, но ему и нужды не было. Тридуба смотрел с таким презрением, что Янгар понял – все тот знает. Про другой край моря, про пески и караваны, про рабский рынок и школу, в которой Янгара пытались научить послушанию. Про казармы, арену… про то, что Янгхаар Каапо – вовсе не сын бога, но беглый раб.

      И бешенство вдруг отступило.

      – Тише, мальчик мой, тише… – Кейсо держал, не позволяя подняться. У него одного хватало сил справиться с Янгаром. Кейсо наваливался всей тушей, подминая Янгара под себя, и держал до тех пор, пока приступ не заканчивался.

      – От… отп… – Речь давалась с трудом. – Отпусти.

      – Все?

      Кейсо не спешил убрать руки.

      – Отпусти, – повторил Янгар. И получил свободу.

      На ноги он сам поднялся.

      Покачивало. Мутило. И голова привычно кружилось. Но все же приступ был недолгим, иначе было бы хуже.

      – Где…

      …его жена.

      У нее зеленые глаза и рыжие волосы.

      Она дочь Ерхо Ину, но не та, которую он любит.

      И она просила подарить ей красные сапожки.

      – Убежала. – Подняв плеть, Кейсо протянул ее Янгару.

      – Я…

      На плети остатки крови. Ударил? Не сумел удержать себя?

      – По лицу, – спокойно добавил Кейсо.

      Она сама виновата, виновата сама. Она что-то сказала, отчего ярость, которую Янгар сдерживал, прорвалась.

      – Далеко не уйдет. – Кейсо подошел к лошадям. – Но если хочешь догнать, то поспеши. Рассвет скоро. И Ерхо Ину, когда поймет, что ты ушел, устроит травлю.

      Он не пощадит нелюбимую дочь.

      След был. Широкий. Явный. Проложенный сломанными ветвями и каплями крови, которая уже подсыхала. Янгар чуял запах страха и поторапливал лошадь, пытаясь нагнать жену, пока с той не случилось беды.

      Случилась.

      В храме,