Чёрный Янгар. Карина Демина

заплели в косицы, а косицы украсили драгоценными камнями. Чтобы попона златотканая до самой земли спускалась. Чтобы расписаны были охрой и басмой копыта.

      Достойный дар для маленькой жены.

      Понравится ли?

      Она придремала, обняв его за шею, и теплый нос уперся в плечо. Дыхание щекотало, и на сердце становилось так легко, что Янгар не знал, что с этой легкостью делать. Ему хотелось и смеяться, и кричать, и просто лежать, разглядывая лицо Пиркко.

      Здесь нет рабов.

      Неправ был Кейсо. Не оттолкнула дочь Ину, не уколола ядовитым словом.

      Ласковая.

      Приближение чужака Янгар ощутил кожей и осторожно, стараясь не разбудить своего медвежонка, высвободил плечо. Перевернулся на живот. Подобрался, жалея о том, что из оружия при нем лишь руки… или вот до факела добраться можно.

      – Господин, – шелестящий голос позвал из темноты. – Не гневайтесь, господин. Меня послал ваш друг. Вставайте, господин.

      Раб в серой хламиде не смел подойти близко и отворачивался благоразумно, не желая взглядом оскорбить супругу Янгара.

      – Что тебе надо?

      До рассвета есть еще время. И оно всецело принадлежит тем, кто ищет милости капризной Кеннике.

      – Меня послал ваш друг, – чуть громче повторил незваный гость и обернулся в темноту прохода, словно опасаясь, что за ним следят. – Тот, который толст.

      Кейсо?

      – Он велел передать, что… – Раб облизнул губы и съежился. – Что вам надо уйти. Сейчас.

      – Зачем?

      Янгар встал. То, что происходило сейчас, не укладывалось в обычаи.

      – Он велел передать, что у вас больше нет дома. И ваши гости… не гости вовсе. – С каждым словом раб отступал в темноту. – И что утром у ворот храма вы встретите смерть.

      – Стой!

      Раб остановился, прижимаясь к стене.

      – Господин. Пожалуйста. Если меня здесь увидят…

      Сколько Кейсо заплатил этому человеку, чтобы он, отданный под крыло храма, нарушил его законы? Гости, значит… Дома нет, и утром за воротами… А жрецы? Что жрецы? Они не отвечают за происходящее вне стен храма. Знали? Возможно.

      Вмешиваться не будут.

      – Поспешите, – прошептал раб.

      Янгар погасил алое пламя бешенства, которое рванулось, желая смерти, не важно – рабу или же предателю Ерхо Ину. Сначала одному. Затем – другому.

      Или другой, которая спала, утонув в меховых покрывалах.

      Один взгляд на нее, и ярость отступила.

      Быть может, раб солгал или перепутал? Не способен же Ерхо Ину желать зла собственной дочери. Не рискнет разломить ее судьбу пополам.

      – Идемте, господин. Спешить надо.

      Раб прислушался к темноте.

      Уходить? Пожалуй, вот только Янгар должен забрать кое-что свое. Он подхватил Налле на руки и, когда она вздрогнула, сказал шепотом:

      – Это я.

      – Уже пора? – Сонная, она была мягка и беззащитна.

      – Пора. – Янгар коснулся лба губами. – Обними меня.

      Обняла. И ничего не спросила, когда Янгар понес ее не к отделанным медными пластинами вратам, которые должны