Тигран Великий. Рафаэль Тигрис

– племя лихое и непредсказуемое. Единожды допустив их на какую-либо территорию, уже никогда не сможешь выдворить обратно.

      – Отлично, – сказал царь, – я их расселю на бывших ассирийских землях, под носом у парфян. Мне давно хотелось им досадить. Пусть арабы там умножаются и процветают. Мне это только на руку.

      – Арабами трудно управлять, мой повелитель, – продолжал возражать я.

      – Управлять любым народом – штука сложная. Им надо будет внушить веру в наших Богов.

      – Это невозможно, мой царь. Они очень независимы и не примут чужих Богов.

      – Тогда этому народу нужен свой пророк. Наступит время, и они его получат, – произнёс многозначительно царь.

      – Уж не ты ли вознамерился дать диким племенам пророка? – спросил Меружан с сомнением.

      – Почему бы и нет? – уверенно ответил Мецн, – если Боги позволят мне дожить до этого времени, я непременно воспользуюсь такой возможностью.

      – А если нет? – продолжал язвить Меружан.

      Последние слова, как ни странно, не возмутили царя. Он задумчиво помолчал, а затем отчеканил:

      – Народ, какой он бы ни был, если есть в этом потребность, сам сотворит себе пророка.

      Сказав так, он окинул нас долгим взором, как это делает умудрённый учитель, всматриваясь в лица желторотых учеников.

      – Запомните мои слова!

      С первыми лучами солнца наш небольшой отряд покинул Антиохию и направился на Восток, в сторону Тигранакерта.

      Когда мы выехали за пределы города, Меружан обернулся назад и со вздохом произнёс:

      – У меня такое предчувствие, что мы сюда уже никогда не вернёмся.

      – Твоё предчувствие тебя не обманывает, – ответил Шанпоч Вреж, – этот город как был нам чужд, так и остался.

      – А мы его и не завоёвывали, – вмешался в беседу царь, – да, наша армия вошла туда, мы вселились во дворец Селевкидов, но армянской Антиохия так и не стала. Знаете, почему? Наш народ не смог с местными разделить хлеб-соль. Права поговорка: обиженный хлебом меча не боится.

      – Они ждут римлян, – тихо произнёс Юлиан Петроний.

      – А ты почём знаешь? – удивились Вреж.

      – Я видел в городе римских лазутчиков.

      Услышав это, я невольно воскликнул:

      – Лазутчиков?

      – О, несчастный! И ты нам это говоришь только сейчас? – возмутился Вреж.

      – Я не нанимался к тебе осведомителем, – огрызнулся на шута Юлиан, – я всего лишь военный стратег.

      – Твоё безмолвие хуже любого предательства!

      – Прекрати Шанпоч, – заступился за римлянина Меружан, – ему действительно не вменялось доносительство. А римские лазутчики, как тебе известно, есть повсюду, даже в Тигранакерте.

      – Прекратите мышиную возню, – одёрнул спорящих царь, – в том, что город перейдёт в руки Рима, виновны все. Мы приложили минимум усилий, чтобы закрепиться в Антиохии. Нам она была не нужна.

      – Как не нужна, повелитель? – возразил Вреж.

      – Очень просто. Её жители распахнули перед нашей армией ворота, надеясь, что