Сон на яву. Людмила Ладожская

бы все было идеально! После работы тебя покормят!

      – Хорошо, мадам!

      – Заладила хорошо, хорошо! Если окажешься тупоголовой гусыней выгоню опять пасти овец, а зимой помогать за ними ухаживать в сараях!

      София, не привыкшая к столь добродушному отношению, промолчала и принялась за работу.

      ****************************************

      В доме графини начался хаос. Приехал зять с дочерью, и она уже не знала, как угодить своему спасителю, который вытащил поместье Бовилей из огромной долговой ямы.

      – Принесите в комнаты напитки и накрывайте на стол! Где носит эту Бланш? – нервничала старая графиня.

      – Я здесь, мадам де Бовиль! Повариха оповещена, горничные накрывают стол. Напитки и закуски уже несут в комнаты герцога и герцогини.

      – О, Бланш! Ты как всегда опережаешь мои мысли!

      – Поэтому я до сих пор служу в этом доме!

      – Все, занимайся всем сама. Через час мы спустимся к столу. Я к дочери! – графиня подобрала юбки и поднялась в комнату своей любимой Мадлен.

      – О, душа моя! Как ты прекрасна! – графиня обняла свое дитя, ставшее в свое время отличной приманкой для герцога. – С каждым годом мой цветок только расцветает! Что делает с тобой Париж!

      – Мадам, закуски и вино!– вошла горничная в комнату молодой герцогини.

      – Ставь сюда! – показала де Бовиль на невысокий столик, стоящий перед небольшими мягкими креслами.

      – Мама, ты преувеличиваешь! Если бы мой муженек не был таким скрягой, то я бы блистала в Версале на одном уровне с мадам де Монтеспан, учитывая, что я гораздо ее моложе!

      – Твой муж дает тебе мало денег и ущемляет в нарядах?– изогнула брови де Бовиль.

      – Я знаю, что он мог бы тратить на мои платья и драгоценности намного больше. По-крайней мере мне об этом постоянно твердит наш Франсуа! – высокомерно сказала Мадлен. – Жанна, шевелись! Достань мне платье к ужину! – приказала своей горничной хозяйка. – И помоги мне снять дорожное платье! – Мадлен налила себе бокал вина и осушила сразу половину его содержимого. – Прекрасное вино! – она плюхнулась в кресло и вытянула ноги.

      Пышнотелая Жанна рухнула на колени перед хозяйкой и стащила с нее сапоги, морща курносый широкий нос от запаха, исходящего от шерстяных чулков. Она ловко скатала чулки. Мадлен поднялась с кресла и подняла руки, горизонтально пола. Жанна в одно мгновение расшнуровала корсет и стянула кучу юбок, оставив хозяйку в одной тонкой длинной ситцевой рубашке. Мадлен вздохнула и снова села в кресло, вытянув ноги.

      – Как же я устала трястись в этой карете!

      – Какое платье, госпожа? – Жанна застыла перед Мадлен в глубоком реверансе.

      – Давай бархатное темно-зеленое с нижней белой юбкой.

      – Украшения?

      – Не надо. Это домашний ужин. Может, мой муж заметит, что на мне ничего нет, и подарит мне что-то из драгоценностей! – заявила Мадлен.

      – Не относись к нему так строго, дочь, – прокудахтала Изабелла де Бовиль. – Он спас от разрухи наше поместье и вытащил