Сон на яву. Людмила Ладожская

волк по-всякому кружа в холодном воздухе снежинки. Высоко поднятая голова, широкие плечи, узкие бедра говорили об уверенности мужчины, которому недавно стукнуло тридцать шесть лет. Скромный темно-синий бархатный костюм, четко сшитый по фигуре герцога, подчеркивал его вкус. А мерцание бриллиантов, которыми были украшены золотые пуговицы и широкий пояс говорили о состоятельности этого потомка древнего старинного рода.

      – Дени, достань мне бардовый жюстокор и черные шоссы для ужина, – отдал приказ своему личному камердинеру герцог де Омаль, который к вечеру готовил дубовую ванну.

      – У меня все готово, ваша светлость! – весело сказал невысокого роста, хорошо сложенный Дени, шустро вытаскивая из сундука требуемый наряд. Этого проворного слугу в доме графини уважала и побаивалась вся прислуга. Слово слуги герцога было почти приравнено к слову самого герцога.

      – Хорошо, – герцог отошел от окна, расстегивая дорожный комзол.

      Аристократическое лицо с мужественными правильными чертами лица уже с улыбкой посмотрело на Дени. Про таких говорили, что он «хорош собой».

      – Жирар в курсе, что завтра с утра у нас встреча по итогам последних месяцев?

      – Да, ваша светлость. Я передал дворецкому ваш приказ. Домовые и счетные книги уже в кабинете. А управляющий будет у вас утром.

      – Хорошо, Дени, – герцог умылся из серебряного тазика ароматизированной водой. – Когда только все успеваешь? Не забудь после ужина забрать книги из кабинета и принести в мою спальню. Я хочу их посмотреть до нашей встречи.

      – Да, ваша светлость. Как прикажете! – вытаскивал домашние туфли из черного бархата Дени уже из другого сундука.

      – Давай, помоги мне одеться, иначе моя свекровь лопнет от ожидания! – развеселился герцог.

      – О, ваша светлость! Вы такой веселый человек, а на людях строите из себя демона и тирана!

      – Если хочешь спокойной жизни в Версале, то не имей друзей, ни с кем не сплетничай и делай так, чтобы люди тебя обходили стороной! И еще, молчание – это золото и огромнейшее счастье миновать стены Бастилии, мой Дени!

      – И вам плевать, что вас в Версале прозвали мрачный рыцарь?

      – Абсолютно, Дени! Я прошел большую школу жизни, что бы вести себя так, как считаю нужным. Мир жесток! – поднял вверх палец герцог.

      – Но герцогиня так молода и красива!

      – Дени, поверь мне! Я знаю женщин лучше тебя! Если я открою своей жене истинное лицо, то через неделю она впряжет меня в мою собственную карету и размотает все мое состояние, как состояние покойного графа.

      – Жаль, – Дени старательно распрямлял накрахмаленные белые кружева жабо.

      – И, еще. У меня есть сомнения по поводу верности моей жены, – спокойно сказал Мишель, глядя на свое отражение в огромном зеркале.

      – Пресвятая Дева Мария! – Дени опустил в пол глаза и перекрестился.

      – Неужели наша парижская прислуга ничего не говорила по этому поводу? – герцог пристально следил за взглядом камердинера.

      – Если это касается такой щекотливой