Ричард Длинные Руки – принц императорской мантии. Гай Юлий Орловский

возник священник в облачении диакона, немолодой и степенный, молодежи я что-то вообще не заметил, кроме мальков хора, поклонился замедленно и произнес бесстрастным голосом:

      – Сэр Ричард, кардиналы соберутся в малой совещательной комнате.

      Я сказал бодро:

      – Прекрасно! Где это?

      – Я проведу вас, сэр Ричард.

      – Идемте, – сказал я бодро.

      Он мягко улыбнулся:

      – У кардиналов нет вашей бодрости, сэр Фидей. Они придут не сразу, сперва разберутся с делами. Это я к тому, чтобы вы ничем себя особым не занимали… надолго.

      – Я всегда могу бросить любое дело, – заверил я. – Что я обычно с охотой и делаю.

      Он улыбнулся одной половинкой рта:

      – Кстати, с вами жаждут пообщаться некоторые наши служители.

      – Я со всеми рад общаться, – сообщил я. – Я человек общительный и наивный, какими и рекомендуется в заповедях быть христианам. А еще кроток, аки голубь сизокрылый.

      – Тогда прошу, – проговорил он, явно не слушая, что за бред несу, – пока что в эту комнату, она вроде пуста.

      От распахнул передо мной дверь, в комнате у высокого окна четверо священников ведут оживленный спор, оглянулись.

      Мой диакон сказал торопливо:

      – Продолжайте, продолжайте! Мы с Фидей Дефендером пока только…

      Один вскрикнул счастливым голосом:

      – Это и есть тот самый Защитник с таинственного Севера?.. Ой, как интересно, дайте на него посмотреть…

      Они окружили меня все четверо, посыпались вопросы, сперва простенькие насчет как вам здесь понравилось, потом глыбже и ширше, я уже все понял, честно и подробно изложил свое видение ситуации, рассказал все о настроениях северных лордов, однако чем дальше углублялась беседа, чем более странными казались вопросы, но я сперва спихивал на свою возросшую подозрительность, чего только не вытворяет с психикой высокая должность и титул монарха, и лишь когда они поблагодарили и ушли, хлопнул себя по лбу в запоздалом озарении.

      Вопросы совсем не странные, потому что спрашивали не о положении на севере, на что я отвечал так подробно, а на самом деле выясняли мое отношение к тем или иным событиям, людям, поступкам, или же, говоря понятным языком, рисовали мой психологический портрет. Я отвечал на все вопросы хитро составленного теста добросовестно, даже не заподозрив, что это за, иначе точно попытался бы схитрить и ответить правильнее и красивше.

      Диакон проводил их добрым взглядом, сказал со вздохом:

      – Молодежь… Такие любопытные.

      – Да, – согласился я, – но специалисты хорошие. Даже первоклассные, я бы сказал.

      Он посмотрел озадаченно:

      – Правда?

      – Правда-правда, – заверил я. – Еще чуть бы тоньше сыграли, я бы почти поверил. Да, в Ватикане есть и хорошие работники. Ну что, идем к кардиналам? Или нужно дать время, чтобы их ознакомили с результатами теста?

      – Простите…

      – Вопросника, – пояснил я. – Ответы нужно еще интерпретировать, верно? Когда я отвечал, предпочитаю голубой цвет или красный, речь шла не о цвете,