Οβίδιος. Тайна золотого времени. Джулио Мова

фраза во время прогулки еще больше распалила ее воображение. «Да кто он вообще такой? Что он себе позволяет? И ведь позволяет… Ненавижу его, нет, ненавижу себя за это… Я ведь должна остерегаться его…». Усилившаяся резкая боль в ноге заставила девушку смириться с появлением капитана…

      Дэвид вошел в каюту внезапно, хотя, разумеется, Лусия ждала его. В его походке и устремленном на нее взгляде читался скрытый вызов.

      – Позвольте, я осмотрю вас, – сказал он.

      – Нет! – воскликнула Лусия и спряталась от него за балдахином.

      – Почему вы так ведете себя? Я чем-то обидел вас?

      – Нет… да…

      – Конечно, я был не прав. Мне не надо было давать вам в тот день водки. Признаю свою ошибку. Вы простите меня?

      – Уйдите. Я сама прекрасно справлюсь, – предательская дрожь в голосе выдала ее окончательно.

      – Вы боитесь меня?! – наконец догадался Дэвид.

      От его внимательного солнечного взгляда не ускользнуло и то, как девушка нервно сжимала край простыни. Она же старалась не смотреть ему в глаза, опасаясь, что он прочтет в них гораздо больше.

      – Нет, я не боюсь вас. Это… это не так… Вы мне просто неприятны, – сказала Лусия, и от собственной лжи зарделась.

      – Конечно, мой старший помощник куда приятнее, – съязвил он. – Но не забывайте, для чего я здесь… Как судовой врач я должен осмотреть вас.

      С этими словами он присел на край кровати и, несмотря на ее слабые протесты, стал изучать характер боли. В первые минуты девушке показалось, что у него дрожали руки, когда он, приподняв подол платья, дотронулся до ее ноги. Но, возможно, это ее навязчивые идеи. Тем временем принесенным маслом он уже растирал опухшую нежную стопу и лодыжку цвета морской раковины.

      – Я хотела спросить вас о том вечере…

      – Вам нечего опасаться.

      – Но я ничего не помню! После того, как вы…

      – Странно, я никак не ожидал от вас такого поведения. Признаться, я думал о вас иначе…

      – Вот как? Неужели вы полагали, что я буду слезно молить вас о прощении?

      – Я полагал, что вы не должны вести себя так с мужчинами…

      – На что вы намекаете?

      – Я не намекаю, а говорю прямо… Все видели вас с моим старшим помощником…

      – Это ничего не значит… В Алькасаре я общалась со многими сеньорами, и никто не смел обидеть меня… А вы… вы постоянно…

      – Значит, я не достоин вашего прощения, – с грустной усмешкой сказал он. – Хотя, с другой стороны, вы могли бы хоть чуточку быть мне признательны… Скажите, неужели я действительно так неприятен вам?!

      Лусия молчала. Как она могла сказать ему то, в чем самой себе было стыдно признаться?!

      От его прикосновений ее бросило в жар, будто она снова проглотила это злосчастное «ракы». И чем больше у нее загорался огонь внутри, тем меньше она ощущала боль в лодыжке. И эта пытка продолжалась до тех пор, пока его руки гладили, бережно держали ее ногу.

      – Я оставлю вам флакон с розовым маслом, – наконец сказал он, поднимаясь. – На ночь вы снова разотрете воспаленное место… К утру