Шаг во тьму. Иван Тропов

вокруг меня, как няньки. Бинтовавшие мне шею и старавшиеся не шуметь, лишь ободрительно ухмылявшиеся мне, – хотя у них у самих руки еще дрожали от пережитого волнения…

      Я пытался снова почувствовать все это – но только вместо этого из памяти выскакивали другие кусочки.

      …рука Старика – который для меня еще не старик, а деда Юра, и будет только им еще долгие годы – на моем плече, пока мы входим в дом… в то здание, что я считал домом девять лет, пока жил там – вместе с матерью… когда она еще была.

      Она сидела на нашей кухоньке. Выпрямившись, сложив руки на коленях, словно прилежная школьница. Левый глаз широко открыт, безумно уставился на стену перед собой. А правая половина лица перекошена и посинела…

      – Инсульт, – тихий шепот Старика за моей спиной, не мне, кому-то из его ребят…

      Та чертова сука была другая. Не такая, как та, вчерашняя. Она не могла влезть в голову. Но она могла…

      …Тири лежал в моей комнате, у самой кровати.

      Только это был не тот Тири, которого я помнил – шустрый и пронырливый, помесь ламбрадора с огромной дикой дворнягой. Тири, еще совсем щенок – но уже здоровенный и так похожий на волка – очень доброго волка…

      Теперь – и навечно – на его морде навечно застыл оскал, превратив Тири в отвратительное чудовище. Нос сморщился, как гармошка, и в широко открытой пасти торчали клыки, над ними противно-розовые десны.

      А все, что ниже головы – комок скрученной плоти. Тело, лапы, хвост – едва можно различить, где что. Чудовищная судорога скрутила моего Тири, лишив возможности двигаться.

      Он пытался меня защищать. Он рычал на нее, он бросился на ту чертову суку – но…

      Она убила его одним касанием.

      Как и мою мать.

      Просто коснулась – и отключила в них жизнь. Чтобы не мешали…

      Я плеснул в лицо ледяной водой, яростно потер лицо. Снова посмотрел в зеркало. Оттуда на меня по-прежнему глядели два глаза, до краев полных страха. Совершенно диких.

      И дернулись в сторону. Скосились за спину: нет ли кого за приоткрытой дверью в ванную? Кого-то, кто подкрался ко мне сзади, пока я брызгал в лицо водой, и кто теперь готов напасть на меня…

      Я знаю, что никого там нет. Конечно же, нет!

      Сам запирал дверь. Услышал бы, если кто-то попытался влезть. В окна тем более не забраться без шума…

      Но глаза сами собой скашивались туда. Хотелось развернуться боком, чтобы постоянно держать проем перед глазами.

      А еще лучше – захлопнуть дверь. И держать ее, крепко вцепившись в ручку. Здесь, в ванной, светло – а там, в коридоре, так темно… И в этой темноте…

      Это было бы смешно – если бы мне не было так страшно.

      Сам себе не противен?

      Противен, и еще как. До одури.

      Но ничего не могу с этим сделать. Ни-че-го. Самое мерзкое чувство.

      Ненавижу! Ненавижу!!!

      Я врезал в кафельную стену. Стиснул края раковины. Заставил себя не коситься в зеркало себе за спину.

      Ненавижу!

      Всех этих чертовых сук.

      Этот страх.

      И