Шаг во тьму. Иван Тропов

этаж крошечные, окон не предусмотрено. А лампочку опять какая-то зараза вывернула… Когда дверь захлопнулась, я остался в полной темноте.

      И страх.

      Он был тут как тут. Никуда не пропал.

      И еще – предчувствие.

      Будто бы выше, наверху – вовсе не пустая лестничная площадка. Кто-то ждет меня. Затаившись в темноте, в которой хоть глаз выколи, а все равно ни черта не рассмотреть…

      Я раздраженно фыркнул и тряхнул головой. Бред!

      Во-первых, здесь город. И утро! Вокруг пробуждаются сотни тысяч людей. А это миллионы мыслей и мыслишек, желаний, эмоций, воспоминаний, планов на день…

      Правда, та чертова сука тоже не погулять вышла. Кое-что умеет, не так ли?

      Ну и что! Даже если бы она могла различить меня среди этих сотен тысяч других сознаний. Даже если бы и могла – все равно! Она ведь не знает, что меня надо искать именно здесь, в Смоленске. Пока она вообще не знает, что кто-то следил за ней. Харон-то еще не всплыл, верно?

      Верно. Только холодок в груди никуда не девался.

      Я чертыхнулся и нарочито громко затопал вперед. По памяти прошел площадку первого этажа, повернулся, и стал подниматься, считая ступеньки. На двенадцатой сделал разворот, оставив за спиной крошечный лестничный пролет, нащупал ногой новую ступеньку…

      Невольно ускоряя шаг, будто это могло бы спасти меня от кого-то, поджидавшего здесь, в темноте.

      Но никто не набросился на меня сзади. Без всяких приключений я преодолел еще двенадцать ступенек, шагнул вправо – и уперся в дверь, знакомую даже на ощупь. Замочная скважина, ключ.

      Открыл дверь, и темнота кончилась. Вот и утренний свет, льющийся из окон…

      Дом, милый дом. Рюкзак я бросил в коридоре. Стянул ботинки и, на ходу сдирая плащ и одежду, пошел в ванную…

      Движение я почувствовал раньше, чем услышал.

      Но все равно слишком поздно. Ствол уперся мне в спину. Под основание шеи, и очень плотно. Не рыпнуться.

      Все-таки выследила, сука!

      Как-то выследила… Но как?! Я же…

      Мысли мельтешили, обрывая одна другую, в голове было мутно – словно июньский вихрь тополиного пуха, забивающий глаза и ноздри… А правая рука сама собой отпустила отворот плаща, дав ему вернуться на грудь.

      Пальцы потянулись вдоль бока, вниз. Есть у меня маленький сюрприз… Только бы тихонько вытащить…

      Потихоньку опуская руку, я нащупал разрез кармана, скользнул туда кончиками пальцев, нащупывая рукоятку…

      По руке шлепнули, выбив пальцы из кармана. Заставив опустить руку вдоль тела.

      Вот и все. Вот и все… Только – как же выследили-то? Неужели – все-таки заглянула в меня, пока бежал от нее? Успела выцарапать что-то из моих воспоминаний… Вот и все…

      – Все настолько плохо? – пробасило за спиной.

      С плохо скрываемой иронией.

      Я захлопал глазами, уже узнав голос, но в голове все никак не складывалось… Потому что… Потому что…

      – Гош… – пробормотал я. – Гош, твою мать! – рявкнул я, разворачиваясь.

      Но он уже предусмотрительно