Шаг во тьму. Иван Тропов

умерла. Осталась лишь едва приметная колея, ныряющая то вправо, то влево, огибая очередной холмик.

      Наконец-то я различил огоньки, прыгающие за невидимыми прутьями кустов. На первом этаже горит свет. Я выбрался к дому, приткнул «козленка» на крошечной полянке перед крыльцом и заглушил мотор.

      Посидел, слушая музыку. Надо было выключать, но я никак не мог оторваться от мелодии – такой совершенной, так чудно переливающейся из одной сладости в другую…

      Или побаиваешься того, что придется сделать?

      Может быть.

      Но и мелодию дослушать хотелось…

      Потом развернулся к соседнему креслу, подтянул к себе большой бумажный пакет с продуктами, обнял его правой рукой – и очень осторожно вместил в объятья левой. Рука тут же отозвалась тупой болью. Осторожнее надо будет…

      Поворачиваясь всем корпусом, чтобы левая рука работала с плечом как неподвижное целое, осторожно выбрался из машины, захлопнул дверцу и взошел на крыльцо.

      В левой руке разгоралась боль, но держать пакет надо ей. Правая мне еще понадобится.

      Я встал под массивной металлической дверью, резко выбивавшейся из облика всего домика – такого старенького и заброшенного с виду, – и позвонил.

      Ждать пришлось минуты две.

      Сначала в окне сбоку, за горизонтальными полосками жалюзи, в светлых линиях мелькнула тень. Через несколько секунд громко щелкнул замок. Я потянул на себя тяжелую металлическую дверь и вошел.

      – А, Владик…

      На миг я увидел его улыбку – но она тут же спряталась между жестких складок его лица.

      Старик… У него всего один клок седых волос – на левом виске, – а остальные черные, как смоль. На самом деле ему пятьдесят один, а в силе рукопожатия он даст фору любому из нас. Да и не только в телесной силе, – он куда опытнее любого из нас. Старик давил этих чертовых сук, когда я еще с горшка под стол бегал.

      Давил их умело и много. До тех пор, пока не потерял обе ноги и левую руку.

      – Вот, к чаю попить привез… – начал я.

      Голубые глаза старика буравили меня, и я знал, что он прекрасно читает все мои мысли.

      – Ага, к чаю… Знаем мы ваш чай. Нет, чтоб хоть раз в год просто так старика навестить. Куда там!

      Он раздраженно хлопнул правой рукой и протезом левой по колесам кресла, от души дернул ободы. Развернул кресло и покатил по коридору обратно. Пробурчал, не оглядываясь:

      – Ты так совсем мою девочку ухайдокаешь, Крамер… Который уже раз за месяц?

      Я ничего не ответил. Просто прикрыл дверь и пошел следом.

      Нам сегодня предстоит серьезный разговор – но не сейчас. Старик может брюзжать, может злиться, но он человек дела. И поэтому сейчас…

      – Продукты пока разгрузи, – скомандовал Старик и повернул влево.

      Туда, где когда-то была другая квартира, пока Старик не объединил весь первый этаж в одну. Он покатил в дальний конец дома, а я прошел на кухню и стал разгружать пакеты.

      Потом пошел в гостиную, но не удержался, заглянул в кабинет.