Зеркало Ноя. Лев Альтмарк

возьму и в гости к тебе приеду.

      – Куда? – тоскливо спрашивал Гирш и сразу грустнел, потому что понятия не имел, где сейчас его семья и где он будет жить после возвращения.

      Постепенно их барак пустел. Один, а то и два раза в день к ним заходил офицер со списком и вызывал людей по именам. Остающиеся выходили на улицу и с завистью наблюдали, как отъезжающие счастливчики лезут в кузов грузовика и исчезают за воротами лагеря, который до сих пор охранялся, но уже не немцами, а русскими.

      – Что они резину тянут? – удивлялся Гирш. – Погрузили бы всех и отвезли на станцию. А там мы как-нибудь уже сами добирались бы до дома.

      – Где сегодня твой дом? – грустно усмехался Михаил. – Может, его уже и нет…

      – Что ты предлагаешь? Тут оставаться?

      – Давай вместе держаться. Так легче будет, раз уж мы столько времени продержались.

      Последние его слова удивили Гирша, но он ничего не ответил. И в самом деле, Михаил появился рядом с ним только в последние дни, а раньше его не было. Но говорить об этом Гирш не стал. Чего доброго, Михаил обидится и бросит его, а одному оставаться не хотелось. Вдвоём всё-таки он чувствовал себя уверенней.

      Наконец, очередь исповедоваться перед особистом дошла и до Михаила.

      – Слушай, – шепнул он Гиршу, – когда меня вызовут, скажу им, что мы с тобой земляки и воевали вместе. Вместе в плен попали, и всё время держались друг друга…

      – Зачем тебе это? – удивился Гирш. – Не хочешь рассказывать о себе правду?

      – Какая им разница? Начнут тянуть время со своими проверками. А так – вызовут тебя ещё разок, ты подтвердишь мои слова, и всё в порядке. Домой раньше отпустят.

      Слова приятеля озадачили Гирша, но ничего говорить он не стал. Вероятно, тот более трезво оценивал ситуацию и был по-своему прав. Что ж, нужно сказать – значит, Гирш скажет. Хотя странно всё это – придумывать то, чего не было.

      Ещё пару дней бывших заключённых вывозили грузовиками с крытым верхом из лагеря. Однако до Гирша и Михаила очередь всё не доходила.

      – Что они тянут? – ворчал Михаил. – Небось, всё проверяют и проверяют. Когда же им надоест?

      – Смотри, я заметил, что в первую очередь вывозят тех, кто в Красной Армии был рядовым, – предположил Гирш, – а офицеров пока не трогают. Я же тебе рассказывал, что был младшим лейтенантом запаса. Просто призвать не успели, потому что я жил в Белостоке. А призвали, когда я уже в Белоруссии оказался. И у особиста это записано. А ты кем был?

      – А я был рядовым. И служил в твоей роте, – усмехнулся Михаил, – ты, надеюсь, помнишь?

      – Я не ротой командовал, а был заместителем командира сапёрного батальона.

      – Ну да, как это я забыл? Теперь запомню.

      Что-то в речах Михаила было неприятное, а что, Гирш понять не мог.

      Наконец, его снова вызвали на беседу.

      На сей раз с ним разговаривал не один пожилой капитан, как это было раньше, а целых трое офицеров, да ещё у дверей стояло двое солдат с винтовками.

      – Присаживайтесь, –