Зеркало Ноя. Лев Альтмарк

глаза серые – сильно похож на еврея? А немцы штаны снимали с тех, у кого внешность подходящая. Сюда и кавказцы-мусульмане попадали, за евреев их принимали. Как они ни кричали, что не евреи, всё равно расстреливали.

      – И вам, еврею, значит, повезло, – настойчиво повторил подполковник, – очень интересно…

      Он медленно встал из-за стола, обошёл вокруг сидящего на табуретке Гирша, потом вытащил из пачки, лежащей на стопке бумаг, папиросу и неспешно прикурил.

      – Что вы от меня хотите? – спросил Гирш, успокаиваясь. – Об этом вам могут многие рассказать. Здесь почти все попали в плен так же, как и я.

      – Все, да не все. Ведь вы же были советским офицером? А офицеров сразу отделяли от солдат. Почему же вы оказались не с ними, а вместе с солдатами?

      – Как мы только попали в плен, я сразу понял, что меня ничего хорошего здесь не ждёт. Поэтому снял солдатскую гимнастёрку с убитого и надел на себя. А свою офицерскую выбросил. И документы тоже.

      – Схитрил, значит… И никто из ваших подчинённых этого не видел?

      – Видели, наверное, но кому надо было об этом немцам рассказывать? Так многие офицеры поступали.

      – Ваш напарник Михаил это видел?

      – Наверное, видел.

      – А вот он нам сказал, что нет.

      – Ну, наверное, в тот момент, когда я переодевался, его не было рядом… Но, извините, какая разница? Зачем вы об этом спрашиваете? Разве это важно сегодня?

      – Что важно, а что не очень, решаю я! – отрубил подполковник и с силой раздавил окурок о край стола. – Вам задают вопросы, вот и отвечайте. Итак, когда вы впервые встретились с немецкими офицерами, которые завербовали вас? Нам нужны их имена и звания. Отвечайте прямо, не юлите.

      – Да вы что, с ума сошли? – опешил Гирш. – Какие офицеры? Какая вербовка?! Кто вам такую чушь наговорил?!

      – Ваш приятель. Говорит, что был свидетелем разговора и даже запомнил имя офицера.

      – Да какой он мне приятель! И не служил он со мной, а попросил соврать вам, чтобы меньше выяснений было…

      – Слушай… как тебя там по-русски… Григорий! Тебе самому-то не смешно то, что ты сейчас мне лепишь? Хочешь перевалить свою вину в измене родине на кого-то другого? Того, кто тебя спас от голодной смерти и потом вывел на чистую воду?

      – Но это же неправда! Всё, что он сказал, неправда! Почему вы поверили ему, а мне не верите?!

      – Мы и тебе верили, только ты не хочешь правду рассказывать! Как верить повторно, если ты солгал уже один раз?.. А теперь вдруг выясняется, что вы не знакомы. Кто же он тогда?

      – Не знаю! Он со мной не служил. У него спросите…

      – Спросим, не сомневайся. Если и он нам врёт, то встанет у одной стенки с тобой… «Единожды солгавший, кто тебе поверит?» Знаешь, кто это сказал?

      – Кто?

      – Козьма Прутков.

      – Шутите?

      – Да уж какие тут шутки…

      Подполковник сел на свой стул, подписал бумагу и кивнул своим молчаливым коллегам:

      – У вас, товарищи офицеры, возражений не будет? Если нет, то можно его забирать. –