Быть Корелли. Анна Грэм

его парни сгрузили Изабеллу Бланко на заднее сиденье его винтажного «Кадиллака Фаэтон», Лео Фалани, лично возглавлявший столь щекотливую операцию, взглянул на неё и понял всё.

      – Куда её? – спросил он в телефонную трубку.

      – Ко мне, – сухо ответили ему на том конце.

      Глава 12. Птица в клетке

      -1-

      Изабелла Бланко была в полубессознательном состоянии, когда Лео занёс её в квартиру. Она пришла в себя на лестнице, робко оглянулась по сторонам и тут же снова провалилась в небытие. Её маленькая тёмная голова болталась на его сгибе его локтя, словно тряпичная, на скуле тёмным провалом зиял синяк, зажившая трещина пересекала ей нижнюю губу багровым полумесяцем.

      – Вызови врача, – скомандовал Алессандро осипшим от злости голосом.

      Ему хотелось убивать. Ему хотелось убивать, когда он принял маленькое едва живое тело из рук Лео Фалани и осторожно перенёс в свою спальню. Он уложил Изабеллу на постель, застеленную графитовым покрывалом из венецианского шёлка и заметался по спальне в поисках того, чем бы её накрыть. Она была босой, её длинные, тонкие и стройные ноги виднелись в распахнутых почти до талии полах халата, треугольник светло-сиреневых кружевных трусиков светился на загорелой, оливковой коже, невольно притягивая взгляд. Под тонкой тканью атласного халата угадывался плоский живот с мягкими впадинками тренированных в спортивном зале мышц. Она притягивала взгляд, и чем дольше Алек смотрел на неё, тем сильнее закипал в нём гнев. На Осборна – за то, что посмел поднять на неё руку, за то, что посмел терзать это тело, иметь его самыми извращёнными способами, на себя – за то, что поддался слабости, на неё – за то, ворвалась в его жизнь тёмной, призрачной фигурой с обочины хайвэя, и так и застряла в ней, словно глубокая нарывающая заноза.

       Алек метнулся в гардеробную, вынул с нижней полки клетчатый шерстяной плед – подарок матери, метнулся обратно, набросил его на Изабеллу. Словно скрыл улики. Плотная ткань спрятала соблазнительные до тянущей боли внизу живота изгибы её тела, и Алек вернулся в гостиную, к Лео, по-военному вытянувшемуся у порога.

      – Всё нормально прошло?

      – Да, всё чисто, – отчеканил Фалани. Алессандро заметил, как едва различимая тень осуждения мелькнула на его лице, смуглом, с острыми, яркими, как у всех сицилийцев, чертами. Наверное, ему показалось – Корелли ни секунды не прекращал сам себя терзать, и видел теперь своё терзание в чужих взглядах. Его поступок был далёк от обдуманного: он пошёл вслед за своей яростью, за порывом, словно в нём – в тридцатичетырёхлетнем взрослом мужчине, без пяти минут главе клана Корелли – проснулся бешеный семнадцатилетний юнец с горячей кровью. Узнал бы об этом отец… Сколько он выбил из него юной дури, готовя себе в преемники! И как удивился бы, узнав, что выбил не всю.

      – Её нужно проверить на предмет отслеживающих устройств, – сказал Алек.

      С Осборна станется чипировать Изабеллу, как собаку, недаром