Быть Корелли. Анна Грэм

она пела о своих несбывшихся мечтах. О большом и сильном мужчине, который возьмёт её за руку, который построит ей дом, который будет любить. Слишком пронзительно, так, что внутри снова вспыхнуло, и языки пламени жадно поползли вверх, подбираясь к горлу. Становилось жарко, корпус телефона раскалялся в ладонях, Алек уткнулся лбом в прохладное стекло окна. Он был не в силах нажать на отбой. Он впервые опоздал на работу.

      Глава 10. Вожделение

      -1-

      Когда он явился в приёмную, секретарша подскочила со стула и, звонко пропев «Доброе утро, мистер Корелли!», бросилась к кофемашине. После Изабеллы её голос показался ему гудением газонокосилки. Сосредоточиться сегодня не выйдет – Алек включил ноутбук и тут же захлопнул крышку, письма на столе оставил нетронутыми – вести о скоропостижной смерти его супруги от удара током расползлись быстро, его не интересовали десятки одинаковых соболезнований. Он повернулся к окну, взглянул на далёкую гладь озера Мичиган. Она казалась серой, словно подернутой пылью – собирался дождь.

      – Мистер Корелли, ваш кофе.

      Секретарша вошла без стука. Поставила поднос, проходя мимо, как бы невзначай коснулась бедром его плеча. Алек повернулся, посмотрел на неё – её блузка была расстёгнута уже на три пуговицы, а не на две, в чёрном кружеве прозрачного бюстгальтера читался призыв к действию – она тоже, вероятно, очень желала посочувствовать его утрате. Ощутив на себе его взгляд, она задержалась. Улыбнувшись, притворно стыдливо опустила глаза в пол, красноречиво взглянула на дверь, которую она предусмотрительно закрыла за собой. Она молчала, но гудение в голове лишь усиливалось, в ушах застучала кровь. Алек подался вперёд, взял её за руку и дёрнул на себя; охнув, секретарша упала ему на колени. Она первая вцепилась ему в губы и перед этим – Алек услышал отчётливо – победоносно ухмыльнулась. Она ждала этого почти год, с самого первого её рабочего дня. Это её победа, пусть наслаждается.

      Алек бесцеремонно расправился с её блузкой – чёрный кружевной бюстгальтер, почти прозрачный, едва скрывавший полные, крупные полукружия сосков, предстал во всей своей соблазнительной откровенности. Алек не стал его трогать, оставляя себе место для фантазии. Алек не стал ни ласкать её, ни целовать в губы – сработала внутренняя брезгливость к дешёвым женщинам. Ей этого было и не нужно – секретарша мечтала скорее насадиться на член, словно исходила возбуждением от одного только его вида и ни в каких дополнительных стимуляциях не нуждалась. Алеку даже ничего не пришлось делать, она сама ловко расстегнула ему брюки и сползла вниз, пристраивая свою ярко-рыжую голову ему между ног. Она делала это с таким усердием и с такой преданностью заглядывала в глаза, словно этот акт – всё, к чему она в этой жизни готовилась, апофеоз всего её существования – сидеть скрюченной на полу с нелепым, почти смешным выражением лица, с раздутыми щеками, издавая гнусные звуки крайнего удовольствия и истекая слюной, пытаясь протолкнуть его член глубже в глотку. Алек не хотел смотреть на это лицо – он резко поднял её